– Посмотришь? – практически теряю голос.
– Гляну, не порвал ли тебе… там, – выдает холодно.
– А ты, – запинаюсь, затрудняюсь верно сформулировать вопрос. – Ты разве не будешь продолжать?
– Я не трахаю целок, – отрезает резко. – Уж лучше просто передернуть, чем с таким геморром возиться. Все, проваливай в душ.
Боже. Закрываю глаза. Но рыдания контролировать не могу. Вся моя истерика вырывается наружу. Захлебываюсь слезами, сгибаюсь пополам, плачу навзрыд.
– Дура, – грубо бросает он. – Обалдела?
Обхватывает меня за плечи, встряхивает как тряпичную куклу.
– Чего мокроту разводишь?
– Т-ты… т-ты…
– Что? – сжимает до боли, до хруста костей.
А я ничего не ощущаю. Лишь ужас раздирает изнутри. Рвет внутренности когтями, терзает, не ведая жалости.
– Ты меня отдашь, – бросаю сдавленно.
– Кому?
– Т-тем, – кусаю губы. – Другим. Тем… бритоголовым, которым Андрей тоже должен денег. Если я с тобой… то с тобой и все… под защитой… а если…
– Заглохни, – произносит неожиданно усталым тоном. – Разве я сказал, что отдам тебя кому-то? Трахать не стану. Уж прости. Но отдавать не намерен.
– Тогда зачем я тебе? – разглядываю его помутневшим от слез взглядом.
– Поживешь тут пару недель, – говорит громила. – Так и быть. Везучая. Жалко теперь тебя выкидывать. Знал бы, вообще, не лез. Ненавижу целок. Не моя это тема. Мне по вкусу бывалые девахи, простые и понятливые, без этих вот загонов и выкрутасов.
– Но если бы не ты… если бы ты не… то они…
Молчит, однако ответ читается по черным глазам. Там снова вечный лед. Глухой и неприступный. Если бы мужчина знал, что я невинна, то не стал бы предъявлять никакие права на мое тело. Вообще бы никак не помогал.
Я бы стала жертвой настоящего кошмара. Другие звери бы уже рвали меня на куски, не церемонились. А так… звучит абсурдно – повезло.
Не искушаю судьбу. Стараюсь ценить свою удачу.
Когда амбал отпускает меня, соскальзываю с постели. На негнущихся ногах следую в сторону ванной комнаты. Колени подрагивают.
– Идти можешь? – спрашивает здоровяк, не оборачиваясь.
– Д-да, – отвечаю судорожно.
Прохожу за дверь, закрываюсь, некоторое время стою, прижавшись спиной к твердой поверхности, пытаюсь унять дрожь, побороть нервный трепет. Потом двигаюсь дальше и встаю под теплые струи воды, намыливаюсь, после смываю пену. Повторяю ритуал несколько раз. Тщательно вымываюсь. Полощу рот. Не менее тщательно. Однако его запах не смывается с кожи. Его вкус по-прежнему горит на языке. Огромный член все также раздирает горло, а после вбивается между ног, входит до упора, отбирая у меня невинность, которую хранила для несуществующего любимого.