Другая жизнь. Мистика - страница 28

Шрифт
Интервал


Судьба уверенно и неумолимо ведёт меня в том направлении, которое я задал ей однажды в мае, подсвечивая свои неловкие каракули экраном сотового телефона.

ЧАСТЬ 2. ИЗ ГЛУБИН ПРОШЛОГО

Предыстория Азазелло

В Москве вечерело, от плиты вкусно тянуло борщом. На окне колыхались тонкие желтые занавески.

– Миша, хватит дремать, иди ужинать, – позвал с кухни уютный голос.

Писатель неохотно потянулся в кресле. Отпускать героев новой книги не хотелось. Именно сейчас у него в голове шел оживленный разговор с главным персонажем. Один из тысяч споров, которые были и до, и после этого вечера. О человеческой природе, о любви, о свете. О тенях и их незримой роли в мироздании.

– Ты скоро? – в который раз позвала Елена Сергеевна. Ласковый голос жены перебило вялое дребезжание дверного звонка.

– Миша, тут к тебе товарищ…

На пороге стоял маленький, но необыкновенно широкоплечий человек, в котелке на ржаво-рыжих волосах, с некрасиво выпирающим нижним зубом.

– Позвольте представиться, – сказал он гнусаво, – Азазамов моя фамилия. Я к вам по личному поручению товарища Сталина!

Елена Сергеевна, стоявшая здесь же, вздрогнула и в испуге прислонилась к стене.

– Ох, и трудный народ эти женщины! И зачем именно меня послали по этому делу? Пусть бы ездил Берия, он обаятельный, – удрученно пробормотал Азазамов.

Повернувшись к Елене Сергеевне, он добавил насколько мог обходительно:

– Да не волнуйтесь Вы так, Иосиф Виссарионович с просьбой меня прислал…

Азазамов повернулся к писателю и продолжил бодро:

– Товарищ Сталин просил Вас написать пьесу о событиях его юности. О рабочей демонстрации в Батуме в марте 1902 года, о товарищах, о ссылке…

Писатель кашлянул и обреченно взмахнул рукой:

– Пройдемте в кабинет…

Через час, выпроводив Азазамова, они наконец-то сели ужинать. Уронив ложку в тарелку с борщом, писатель задумчиво сказал:

– Знаешь, пожалуй, я его добавлю в свиту к Воланду…

– Кого, Миша? – спросила Елена Сергеевна.

– Азазамова. Занятная личность. Типичный демон…

В тусклом свете сумерек желтые занавески казались бордовыми. Кто-то невидимый заглядывал сквозь них в небольшую кухню на Большой Садовой и задумчиво качал головой, придерживая нетерпеливого коня. Впереди были слава, любовь, гонения, взлеты, вечность, друзья и победы.

Вот только в какой последовательности всё это перемешать, Он ещё не решил…