– Присядь, – указал он на кресло по правую сторону от себя.
– Что ж, мы уже пойдем, – сообщил один из присутствующих гостей, поднявшись с дивана.
– Да, нам уже пора, – выдохнул второй.
– Не забудьте передать мои слова…
– Передадим, Степан Рудольфович, – согласно кивнул мужчина и направился к выходу вслед за своим товарищем.
И когда за ними закрылась дверь, Степан спросил у Мирославы:
– Что тебя привело?
– Мой отец. Я пришла не просто так, а чтобы узнать об отце. Давид сказал, что вы были его другом, а значит, можете многое рассказать.
Старик вздохнул и отвел глаза в сторону. Мира уловила ту тяжесть, которую он сейчас выдохнул. Поймала тонкую грань волнения и сочувствия. А еще, нежелание говорить на эту тему. Мужчина немного замялся.
– Вы его хорошо знали?
– Достаточно, – вновь выдохнул мужчина.
– Значит, вы можете мне помочь.
– Не уверен, что смогу…
– Я вас помню. Вы были в нашем доме в тот день, когда моему отцу позвонили, и он ушел, оставив гостей и меня. А затем… – Мира замолчала, не закончив мысль, и опустила глаза, пытаясь перебороть желание заплакать. Но следом, взяв себя в руки, продолжила: – Кто ему звонил? Почему он оставил меня? Почему все это случилось?
– Столько лет прошло…
– Семь, – уточнила девушка, не сводя с него взгляда. – Сколько бы ни прошло, я не могу смириться с мыслью, что его уже нет, и перестать думать о том, что случилось. Вы можете мне помочь? Я хочу понять…
– Все очень сложно, девочка. Я не знаю ответа на эти вопросы, – выдохнул мужчина, вглядываясь в одну точку на столике.
– Не знаете или не можете рассказать? – Мира хотела проникнуть в разум этого человека, чтобы узнать правду.
– Не знаю, – разочарованно повторил мужчина.
Мира немного помолчала, чтобы успокоиться, стараясь держать себя в руках. Степан тяжело вздохнул. Анатолий держался в стороне, временами исчезал в дальней комнате, а затем вновь появлялся.
– Мне жаль. Почему бы тебе не спросить об этом самого Давида? Он все же твоя семья и, наверняка, знает больше.
– Я не считаю себя семьей Давида Багирова, и никогда не считала. Мы – друг другу чужие люди. Конкуренты в общем деле. Я знаю, что и вам он тоже не по душе, – покосилась она на коробку, что лежит на столе.
– Это правда. Его обуревает жажда власти и угнетает мысль о поражении. Он никогда не согласится с тем фактом, что ситуация приняла иной оборот. Не тот, что он себе надумал. Что не брат, а юная девушка заняла кресло своего отца в компании. Его мечтой всегда было место генерального директора. И одной компании ему мало. Давид много раз приходил ко мне с предложением о сотрудничестве. Предлагал слияние на его условиях. Но я отказывался, понимая, что могу потерять нечто-то большее. Твой дядя – хищник. Дошло до того, что он дал мне двадцать четыре часа для принятия решений. Уверен, Ростислав не просто так разделил компанию между братом и дочерью, а имел правильное представление того, что может произойти, если он этого не сделает. Раньше я бы его осудил, приняв сторону Давида, но сейчас… Не знаю, что я могу тебе сказать еще.