Он присел за письменный стол и что-то написал.
– Удачи вам, товарищ Рязанцев! – сказав, протянул листок Василию.
– Как же в таком виде? Может, завтра? Где-то переоденусь.
– Так… Вопрос серьёзный…– задумчиво проговорил Александр Сергеевич.
– Я помогу, – предложила девушка.
– Молодец, Одинцова! – воскликнул секретарь, облегчённо вздохнув.
Она шла впереди.
– Василий, поговорить надо, – обратился к приятелю Фёдор.
Девушка кинула на ходу:
– Я подожду на улице.
– Послушай, Вася, – взволнованно сказал Фёдор. – Нас трое. А тебе не кажется, что стоило бы нам и дальше держаться вместе? Мы ведь как кровные братья – на краю пропасти стояли. А теперь, выходит, дороги расходятся?
– Пока не знаю… Вы куда?
– Куда же – на корабль любой проситься. Подождём начальника Управления.
– Знаешь, как только устроитесь, сообщи, думается, и я не останусь здесь.
– Боюсь, утонешь ты на берегу, – сказал Фёдор, подмигнув. – Девка хороша, и наверняка не замужем, и на тебя смотрела так, что тебе отсюда трудней будет выплыть.
– Скажешь…– ответил, смутившись, как пойманный на нехорошем деле мальчик, Василий.
– Ладно, братишка, увидимся.
Опасения старого врача не подтвердились, и вот Полина привезла Сашку домой. С утра потеплело, сугробы заметно просели.
– Прямо весна! – воскликнула Полина.
– Что ты, – ответил Еремеев. – Мороз вот-вот ударит.
На крыльцо вышла Зина. Сашка сполз с саней, подошёл к девочке. «Здравствуй!» – протянул ей руку. Та, взглянув на мать, засмеялась и тоже подала малому руку.
– Обрадовалась, – возчику сказала Полина. – Понятно, одна всё…
– Этак-то плохо, – высказался Еремеев, почёсывая за ухом коня.
– Пойдём, Степаныч, – позвала возчика Полина, – попьём чаю, а потом разгрузишься.
– Полина Семёновна, ты знаешь, я порядок люблю. Прими груз, тогда попить можно.
– Поставь чайник! – бросила Полина на ходу дочке.
Пекарня и магазин при пекарне – всё было на плечах Полины: следила за выпечкой, хлебом торговала и сторожила. Еремеев втащил муку в кладовку, которая располагалась в конце пекарни. В штате пекарни – две женщины и подросток. Переговариваясь, они гремели формами и шлёпали тестом. Полина, войдя в цех, кивнула молодой полногрудой женщине:
– Как будто вас здесь сотня, шумите.
– И пусть шумим, дело-то идёт, Полина Семёновна, – отвечала, улыбаясь сочными губами, женщина, не отрывая рук от теста.