Тетка смачно сплюнула и визгливо спросила у бомжеватого прохожего:
– А ты чего отираешься у кур. Или бери, или мимо чеши.
Мужчина остановился, достал из кармана деревянную подкову, подмигнул и протянул ее продавщице:
– C наступающим, красавица.
Тетка хмыкнула, скрутила губы трубочкой и задергала курносым носом. Сняла рукавицу, взяла за веревку подкову, и она закачалась, как детская мечта. Тетка стала разглядывать резной рисунок и спросила у мужчины:
– Спер, небось, малахольный? Но какова подкова – точно от Сивки Бурки. Тебя как звать-то?
Мужчина, запрокинув голову к небу, ответил:
– Николаем меня звать, красавица. А подкову я сам сделал. Люблю запах сосны и дуба. Подковка-то волшебная, ты ее у входа над дверью повесь – она тебе счастье в дом принесет. Ей богу, красавица.
Тетка подула на подкову и ласково коснулась ее сучковатой поверхности. Потом спрятала в карман, бросила в пакет два тощих окорочка и крикнула уходящему мужчине:
– Эй, Коля, на вот тебе, к Новому году и от меня кой-че. Ну, в общем бери.
Мужчина нерешительно взял в потрескавшиеся пальцы куль с куриными льдинками:
– Ну, дай бог тебе здоровья и мира, красавица.
Тетка поправила выбившиеся волосы и хохотнула:
– Скажешь ведь, красавица. Ну, и тебе, Колья-Николай не хворать.
Наблюдавший картину дед в каракулевой шапке прокашлялся и спросил скрипучим голосом:
– Мадам, позвольте полюбопытствовать, это лирическое представление еще долго тянуться будет? Мне бы кило куры. К столу новогоднему успеть, так сказать, блюдо организовать.
Тетка опять примерила хмурое выражение и хотела огрызнуться, но нащупала в кармане подкову. И она молча начала класть бедра на весы.
Когда продавщица рассчиталась с покупателем в каракуле, Николай уже исчез. Она сняла перчатку, достала подкову, похожую на крошечную радугу, вспомнила о елке в деревенском доме отца и матери. Там над входной дверью тоже когда-то висела подкова, только настоящая, медная. Дед смеялся, что когда-то одной левой гнул их, а вот эту оставил для бабуси. На казачье уютное счастье.
Николай вышел в ворота рынка. Прошел несколько метров в сторону застывшей стройки. Огляделся, зашел в обитый фанерой и дерматином вагончик, потом позвал:
– Фимка, Фимааа, ты здесь, бродячая душа?
В ответ услышал шкрябающие звуки и продолжил:
– Ну, я это, я. Выходи, свои, хорош опасаться. Я обед тебе праздничный раздобыл – гляди.