– Точно! Точно! Только не в земле копаться да косточки искать, а блуждать по городам. Это тебе не на горе сидеть да в бинокль пулиться. И не за коровами дерьмо убирать. Тем более, ты умный.
Я скривил лицо.
– Не отрицай. По тебе видно.
Я лишь развел руками. Гранчи замолчал. Хотел о чем-то спросить, но не решался. Что-то ребяческое пробивалось сквозь его массивную оболочку.
– Ты же недавно здесь, – сказал он, ковыряясь под ногтями. Встревоженный, он силился побороть желание задать неудобный вопрос. – Еще помнишь ту жизнь?
Та жизнь – это жизнь до Саппалита. Говорят, чем дольше здесь живешь, тем скорее забываешь то, что было до. Воспоминания выветриваются, а ты не замечаешь, как позади, с листа памяти, пропадает все больше деталей. Не успеваешь оглянуться, как лист полностью чистый, будто новый.
Что помнил я? Помнил борьбу, нужду. Помнил тяжелый груз, недовольство. Несчастье. И помнил, как грезил попасть в Саппалит. Никаких фактов, событий. Людей. Прокси Митори на проповедях говорит, это нормально. Нормально и прекрасно, что тяжелые неприятные воспоминания уходят. Так и должно быть. В какой бы ситуации мы не оказались, всегда нужно надеяться на лучшее. Попадая в Саппалит человек начинает исцеляться, очищаться.
– Помню: было плохо, – сказал я. – Ничего конкретного.
– Ясно.
Даже в темноте я разглядел разочарование на лице Гранчи. Похоже, он ждал другого ответа.
– А мне иногда хочется вспомнить прошлую жизнь. Не люблю, когда что-то упущено. Даже если там были одни страдания, все равно бы лучше их знать. Все же это часть меня. Мой путь.
– Прокси Митори говорит…
– Да знаю я, что он говорит. Свет – единственное нормальное состояние человека. Но меня это не успокаивает.
– Может, тебе стоит показаться Прокси Арсту?
Гранчи поджал губы, отвернул голову.
– Не знаю. Как бы не вышло чего дурного.
– Дурного?
– Да. Вдруг, я не излечим? Могут и изгнать.
– Тогда ты сможешь освежить в памяти жизнь до Саппалита, – я неловко улыбнулся.
Глаза Гранчи превратились в узкие щелочки.
– Ах ты засранец!
И он навалился на меня всем телом. Пытался поймать мою голову, чтобы ворошить волосы кулаком. Я вертелся ужом, кряхтел. Мы оба смеялись, держа в голове цену каждого лишнего громкого звука.
Успокоились лишь когда за спиной зажужжала молния.
– Опять вы устроили свои игрища.