Вода стоит отвесною стеной,
и стёрта обезумевшей грозой
граница между небом и землёй,
и молнии сверкают где-то рядом,
трещат суки, обломанные градом,
и кажется свершившееся адом.
С горячечным ознобом в мокром теле
ты прячешься под лапы старой ели
и замираешь там, живая еле,
рукой замёрзшей истово крестясь,
Царю небесному отчаянно молясь,
чтоб эта буря поскорее унялась.
Закрыв полуослепшие глаза, –
где капля дождевая, где слеза, –
ты ждёшь, когда закончится гроза;
и гром гремит всё тише, тише, –
и вот уже его не слышишь,
и снова полной грудью дышишь.
Сквозь лапы ели солнце блещет,
и сердце радостно трепещет,
что по щекам вода не хлещет.
В душе отвыли страха волки,
и нежно гладишь ты иголки
тебя укрывшей старой ёлки.