– Какой в жопу корпоратив, Мань?
– Такой! Все наши там будут, а я как дура что ли?
– Ну, так заработай, чтобы стать умной.
– Короче, дай денег.
– Мне шо, почку продать? Где их взять? Я и так машину на ремонт ставлю. Вот свезу мамашу твою в деревню на кладбище и все.
– В деревню? Тю, так вот и деньги.
– В смысле?
– В коромысле. Возьми с нее за проезд.
– Ты шо, прикалываешься? С мамы?
– И че? Только не сегодня вези, а завтра.
– Чего это ты раскомандовалась?
– Дурачок, завтра тариф праздничный – двойной. Или тройной. Короче, тебя что, учить надо?
– Хитруля ты моя.
Григорич окаменел. В горле его пересохло, он отъехал с тележкой как можно дальше, с ужасом оглядываясь назад, словно спасался от смертельной опасности. Завернув за паллеты с баклажками, он машинально взял с полки бутылочку воды, вскрыл и хлебнул из горлышка. В ушах звучал довольный голос Вована: «Хитруля ты моя».
– Поистине хитрость – ум дураков, – пробурчал Григорич и поспешил к кассе.
Через полчаса он появился дома и застал Риту в расстроенных чувствах, как и ожидал. В лице ее чувствовалось напряжение, глаза она отводила в сторону и губы все время дрожали. Григорич не стал спрашивать, что случилось, но понял, что Вован уже звонил.
– Одевайся, – спокойно сказал Григорич Рите, – подавая плащ.
Рита смотрела на Григорича глазами побитой собаки.
– Ты только не сердись, но Вова просто….. Он не может сегодня.
– А когда? Завтра?
Бегающие глаза Риты наполнились слезами. Она молча кивнула и уткнулась носом в грудь мужа.
– Мы поедем сейчас, – прошептал тот.
– Как сейчас? – удивилась жена.
– За окном Сашка ждет.
– Сашка?
– Муж моей сестры, забыла?
– Нет, но сколько…
– Что сколько?
– Сколько это будет стоить?
Григорич схватил жену за плечи и пристально посмотрел ей в глаза.
– У нас в семье не принято брать денег с родни за проезд, – твердо произнес муж.
Рита прикусила губу. С надрывом она сказала:
– Я уверена, что это все Вова. Если бы моя дочь узнала, она бы при всем своем мерзком характере пристыдила бы его. Веришь? Веришь мне? Я скажу ей. Давай я все ей расскажу и он…
Григорич глубоко вздохнул и прижал к себе Риту.
– Я верю только в одно: пусть рано или поздно, но каждому за все обиды придется ответить самым непредсказуемым образом.
Через пять минут Григорич с Ритой уже выходили из квартиры.