– Я убью его!!! – возопила Лариса Антоновна, когда после нескольких глотков холодной воды к ней вернулся ее обычный уверенный голос. – Пусть только на глаза попадется!.. Нет, вы подумайте! Принес Димкин костюм и говорит: «Это – все, что осталось от вашего сына!» Сел, лицо руками закрыл и трясется весь! Я подумала, что он плачет, перепугалась… мальчик такой, что до слез особо не доведешь – значит, что-то страшное случилось!.. а он, подлец, ржал, значит!!!
Несколько мгновений учителя молчали, осмысливая услышанное. Первым зашелся от хохота Городецкий. Смех у него был на редкость заразительным, и девушки, еще минуту назад полные сочувствия к Ларисе Антоновне и тревоги за ее сына, тоже рассмеялись. Ей стало обидно.
– Ладно уж… посмейтесь пока… Я на вас на всех посмотрю, когда у вас у самих будут дети! – она всхлипнула.
– Извини, но ты противоречишь сама себе, – сухо произнес Игорь Алексеевич, перестав смеяться. – То есть, может, не противоречишь, но выступаешь в двух разных качествах, и-по-ста-сях, так сказать: значит, с чужим ребенком можно было поступить подло, а когда показалось, что с твоим что-то случилось… заметь – только показалось, но ничего не случилось! – ты стала невменяемой! И чем же, прости, твой ребенок лучше Калининой? – и, не ожидая ответа, вышел из лаборантской.
«Ипостасях»… Ишь ты, какие слова он запомнил!.. Посмотрю я на тебя, красавчик, когда тебе самому покажется, что с твоим ребенком что-то случилось!.. В каких «и-по-ста-сях» ты выступишь!.. И будешь ли сравнивать своего ребенка с кем-либо из учеников!..
Обе учительницы вышли вслед за физкультурником, невнятно зазвучал и тут же стих в отдалении негромкий, вполголоса, разговор. Интересно, о чем там они? Наверное, слегка посудачили о ней – ну, да ладно… Теперь она начала рассуждать более спокойно – странно даже, что такие мысли не пришли в голову сразу. Вот прямо первое: интересно, а каким образом у Рогозина оказался Димкин костюм? Не раздел же он его посреди улицы! Наверное, на пляж утащил… живет неподалеку, шел мимо с Холодовым (наибольшая вероятность) в тот момент, когда Димка вышел из дома…. Тот с Димкой остался (небось, в воде плещутся, потому Димка и не заметил исчезновения костюма, иначе воспротивился бы), а Рогозин прогулялся до школы…
Посидев в одиночестве еще минуты две, Лариса Антоновна собралась с силами, сходила к секретарю (в учительскую идти не хотелось), позвонила домой, чтобы успокоить Марину (бедная девчонка уже была на грани помешательства), и вернулась в лаборантскую. Несмотря на потрясение (ох, дождется Рогозин!), надо было быстрее завершать работу над характеристиками, а работа эта, по сути, еще толком и не началась. Лариса Антоновна взялась за очередную папку.