– Можно? – В кабинет протиснулась полная, с одышкой женщина лет пятидесяти. Не дожидаясь приглашения, повернулась, закрыла дверь кабинета, потом так же обстоятельно развернулась, поправила платок, подошла вплотную к столу и молча закивала плаксивым лицом Василию Степановичу, выражая ужасное страдание и боль.
– Ну что, голубушка! На что жалуешься? – Тон показался почти приятельским. Я было подумал, что Василий Степанович повстречал свою старую соседку.
– Да вот, замучил проклятый! Геморрой этот… Как на двор нужду большую справлять, так на крик кричу, сил больше никаких нет! А вот уж дня два так и ни сесть, ни встать, света белого не вижу! – Женщина плаксиво подтвердила справедливость жалоб самым что ни на есть несчастным выражением лица.
Из дальнейшего расспроса проясняется диагноз: тромбоз геморроидальных узлов, заболевание острое, сопровождающееся воспалением и резкой болезненностью в области прямой кишки. Женщина так измучена, что никак не смущается перспективой осмотра. Одна надежда – это врач, лишь бы помог, лишь бы побыстрее избавил… Забыть эту лютую навязчивую боль – единственная мысль в сознании женщины, готовой на всё во имя облегчения страданий.
Василий Степанович оживляется. Он решительно загоняет пациентку на кушетку, заставляя встать ее на карачки. По-врачебному это звучит «коленно-локтевое положение», однако, услышав эту фразу, больные, как правило, полностью теряют ориентацию в пространстве. Они долго, с овечьей бестолковостью вертятся из стороны в сторону на кушетке, не понимая, что, собственно, от них требует доктор.
А иногда принимают вдруг нелепые и совершенно непригодные для осмотра позы. Наша пациентка старательно и безрезультатно овладевала кушеткой, внимая объяснениям хирурга. В итоге Василий Степанович вынужден был, что называется, «в лицах» показать, как должна выглядеть поза больной, выставив локти и подогнув под себя ноги. На лице женщины проступило понимание:
– А!.. Ясно!.. Так бы и сказали, дескать, надо встать раком, а то… Локти, колени! – И уже вполне осознанно, громко сопя, стала принимать заданную позицию.
Василий Степанович уселся бочком рядом и деловито нацелился на объект исследования. Со стороны на фоне большого окна с пробивающимися лучами солнечного света картина смотрелась до умиления мирно. Тень же от «идиллической» группы на потертом линолеуме смотровой, однако, рисовалась куда как более забавно, принимая в результате проекционного искажения формы и движения откровенно интимного содержания. Увлекшись своими наблюдениями, я на мгновение забылся и упустил ощущение торжественности момента. Чтобы сосредоточиться, я стал думать о серьезных вещах.