Не составляя никаких систематизированных планов, он доверял исключительно интуиции и колоссальному опыту. Для этого нужно было иметь стальной стержень, быть бескомпромиссным, именно таким и был Гофман.
Вдохновленная его примером, я пыталась стать таким же хорошим психологом. И поэтому, когда речь зашла о моем профессиональном росте и повышении квалификации в области психологического консультирования, я, конечно же, выбрала именно его в качестве наставника.
Гофман помогал мне увидеть связь между тем, что я испытывала, и тем, что происходило в работе. Как это делают родитель или педагог, наблюдая за ребенком, чтобы подстраховать его и научить, так и он поддерживал каждого коллегу-психолога. Помогал развивать профессиональную практику, обращал внимание на бессознательные аспекты взаимоотношений с клиентами.
– Что с тобой, девочка? – спросил он, все еще ни разу не окинув меня своим проницательным взглядом.
Как же долго меня так никто не называл…
– Я сегодня сама не своя. Хуже некуда, – четко, чтобы он сразу понял мои слова, проговорила я.
Он тут же стал серьезнее, расправил плечи, точно важная птица.
– Держись! – весело добавила я. – Сейчас я завалю тебя своими проблемами!
– Ну, вот… Так бы сразу, – оживился профессор. – Ты же знаешь, я человек настроения. И что особенно паршиво, – настроения своих собеседников.
– Ой, как непрофессионально! – притворно возмутилась я.
Похоже, в компании Гофмана та рыжая девчонка вырывалась на свободу, словно оживала, определяя мое поведение и демонстрируя веселый нрав.
Профессор хрипло рассмеялся.
– О чем ты хочешь мне поведать? – наконец спросил он.
– Если честно, мне нужен обзор сверху.
– Рассказывай.
Я знала, что его заинтересованность моими рабочими моментами всего лишь напускное. По правилам, он должен был не поощрять эту тему, а вывести меня на разговор о моем самочувствии. Так или иначе мне придется рассказать своему психотерапевту о недавнем срыве. Но чуть позже…
– У меня появился клиент, который отказывается говорить о себе, – начала излагать я. – Мы провели сессию практически в полном молчании, он не решается мне довериться.
– Но хоть что-то он рассказал?
– Немного, – пожала плечами я.
Достав из сумки блокнот со своими записями, продолжила:
– Помнит себя, как и все, с детского возраста. Воспитывался в обычной семье. Всем членам семьи дает положительную характеристику. Но тема семьи его раздражает.