ибо писалась: в 60-е–80-е (и – «не для печати», что – характерно)
традиционщики-реалисты (будь то неопубликованные тогда же «горожане», или попросту – деревенщики) – менее отражали «внутренний мир» шестидесятника
в особливости – колеблющегося между востоком и западом, между буддизмом и христианством, в евроазийской непоследовательности
джимми хендрикс и тибетский гонг – равно звучали в головах и в ушах
особливо – под азербайджанский чай, из ленкорани
(по соседству, в али-байрамлы, я пахал рабочим-ихтиологом на теплоэлектростанции, в 1963-м)
ленкорань возникает у эллика (просверкнув в 30-е – паустовским)
читать богданова – очень автобиографично
по артему веселому – подразумеваемая канва (всеизвестная), по которой – идет вышивка словесная, узором – декором времени
так артем писал «ермака» (рукопись – спрашивайте в гб-нквд, мне известен – лишь его «прием»)
проза богданова – орнаментальна, наложением на знаемое,
подразумеваемое – ленинград 1960-х–80-х, методом чтимого мною веселого
читая – гостишь
будучи угощаем – чаем
беседа, как чаепитие
ритуал
(включил бы – целиком, в долгописомый роман «хотэль цум тюркен», в главу-узел «чайная церемония пен-клуба». включаю.)
это первое – знаковость слов-реалий, что сражает на первых же страницах эллика
далее: псевдо-дневниковость – от «дневника» остается даже не запись «мыслей» (розанова-блока), но – состояний, в которых эти мысли приходят
нечто еще более неуловимое, нежели сама проскользнувшая мысль
зыбкость бликов на колеблющейся глади воды
то, чем развлекали себя монаси – тибета и афона, – погружаясь в беспробудный дзен
исихасты – созерцанием пупка
да и где он еще, «пуп вселенной»
я хочу созерцать пупки – с элликом
и это вот «пуповое желание» – и есть, может быть, единственная оценка – со-переживания, не-равнодушия
так – «наискосок», наверняка, леон л. богданов читал глянувшиеся ему книжки
так – я читаю его
тридцать лет и три года, треть ХХ столетия – прожитых порознь, но сообща
далее см. – ненаписанные воспоминания эллы липпы, эрля, галецкого, михнова-войтенко, горбовского, кулакова/виньковецкого, ентина, славинского, аронзона/альтшулера, хвоста/волохонского, миронова/макринова, левитина и бровиной – всего нашего, не столь уж и узкого, круга
и следующего уже поколения – кирилла козырева, и?..