Как день ненастный, как во сне
Кошмаров призрачных громада.
И в памяти глаза в слезах
Над маленькой моей постелью.
Свеча в углу и грусть в углах,
Беда в натруженных руках,
Беда в плечах, беда в бровях,
Беда, стоящая за дверью.
Но что малыш запомнить мог —
На сковородке от картошки
Очисток жареных клубок
И крошки хлеба на ладошке.
Да в утро синее – снаряд,
Стена, сорвавшаяся с места,
Огонь, пылающее кресло
И матери кричащий взгляд.
Какой-то женщины тепло,
Ее заботливые руки…
И неподвижных глаз стекло…
И простынь… И рыданий звуки…
Особо помнилась шинель —
Почти до пят. А в ней мужчина.
На скулах с проседью щетина
И запах табака на ней.
И руки – сильные, большие
Меня под самый потолок Подбросили…
И слезы были…
И крик отца: Ты жив, сынок!