Наконец-то все документы были собраны. Всё получилось – я опекун своих сестёр. Теперь я и только я в ответе за жизнь и судьбу Инессы и Виолетты. Мысленно говорила себе: «Ангела, не подкачай! Они не должны почувствовать себя сиротами. Ты обязана не только позаботиться о них, но и сделать их счастливыми!»
Сейчас, спустя много лет, понимаю, что отдавала им столько заботы, усилий, опекающего внимания, сколько впоследствии не давала даже своей дочери. Со своей дочерью всё оказалось гораздо проще. То ли в силу опыта, то ли в отсутствие той зашкаливающей ответственности и страха, что сделаю что-то не так, не оправдаю собственных ожиданий. Но крепкие семейные связи между нами, тремя сестрами, говорят о том, что экзамен на любовь пройден мной успешно.
Наслушавшись и начитавшись впоследствии, какие ужасы творят некоторые представители органов опеки, как отнимают детей, я, безусловно, благодарна тем, кто курировал меня. И рада, что на моем пути попались порядочные люди, которые отнеслись к нам с сочувствием и не чинили препятствий. Но одну ошибку они всё же допустили – не сразу подсказали один существенный момент, который имел для нас значение.
Инесса и Виолетта своего отца никогда не видели. На момент оформления мной опекунства он был жив, но желания заботиться и воспитывать своих дочерей не проявлял. Видел он их в жизни один раз, когда забрал из роддома и перевез в больницу. Почему не домой? Потому что мои сестрёнки родились семимесячными, и недоношенным требовался специальный уход. Привез он их в больницу, и на этом взаимодействие папы с дочками в принципе завершилось.
Маме моей он, как водится, обещал, что заберет их, что все будут жить большой счастливой семьей, но слова остались словами – он бесследно пропал из нашей жизни.
По факту мои сестренки считались круглыми сиротами, ведь отец не принимал участия в их жизни с самого рождения. И документально представлялось возможным оформить сиротство. Но сказали мне об этом намного позже, когда Инесса и Виолетта достигли 12-летнего возраста. Я регулярно посещала опеку, терпеливо сидела в длинных очередях. Вдруг, спустя шесть лет после оформления опекунства, услышала от одного из инспекторов: «Почему вы не оформляете полное сиротство?» Я сделала круглые глаза: «А что, так можно – при живом отце?»