Утешало только, что не впечатанным в грань пирамиды. Пока что.
– Почему ты молчишь, Герман… Сергеевич?
Вот убейте меня, голос был неживой. Искусственный. И, в отличие от Степаныча, никаких эмоций даже имитировать не пытался. Интересный шанс.
Я откашлялся. Так себе прозвучало, несолидно, но уж как есть.
– А что я должен сказать?
Произношение у меня было не очень. Несмотря на перестроенную до рождения гортань (да и много чего еще), долгие тренировки и острую необходимость, говорить я ненавидел.
К запахам горелого и цветов добавился неуловимый аромат воды. Да-да, она пахнет даже чистая. Особенно чистая.
Сдается мне, мне морочат голову. Или это такой эксперимент? Посмотрим.
– Кто ты такой? Ты не похож на эти низшие формы разума, у тебя сложная эмоциональная сфера. Из всех, кто попал в… Скалу за последние тысячу циклов, наиболее интересный экземпляр.
– Гм.
А что еще сказать? Приятно, конечно.
– Когда мои создатели умирали, поручено было передать ключи от планеты наиболее подходящему пришельцу.
Совсем интересно. Стало быть, я и…
– Они… члены экипажа мертвы?
– Нет. Глубокая заморозка, но она обратима.
– А что там насчет ключей от Слюны?
Повисло молчание. Судя по всему, неведомый иноземный разум задумался. Или сражается с ордой беспилотников снаружи, или решил помолчать. Главное, чтобы Степаныч не ударил орбитальными орудиями по пирамиде, нехорошо получится.
– Встань в центре зала, – наконец откликнулся голос. Впервые в нем прозвучали какие-то эмоции, но я не совсем уловил их смысл.
В центре так в центре, где наша не пропадала.
Стены исчезли. Я висел в пронизанном лучами пространстве, я видел всю планету, да что там! Я и был всей планетой. Теперь передо мной распахнулось такое знание, что жалкая нейросеть казалась детским рисунком на песке прямо перед тем, как неуверенные кривые линии слижет волна.
Я знал, кто – точнее, что – со мной говорило.
Какая гигантская энергия была мне доступна.
Я видел бессильно долбящие своим жалким оружием в стены несокрушимой Скалы беспилотники.
Ощущал неживой разум корабельного искина.
Мог создавать материки и осушать океаны.
Эта чертова пирамида сделала меня подобным Богу на Слюне. Я мог дать планете жизнь. Мог окончательно разрушить все, превратив в бушующий океан лавы.
А если честно, мне-то хотелось есть. Так всегда бывает от стресса.