Церковь в Луковице невеликая и старая, её, крестя рыбаков, строил Иван Грозный. Долгое время, деревенские мафусаилы только его и помнят, в ней служил поп Михаил. Высокий и крупнокостный поп Михаил был с мудрым и болящим сердцем: чтобы водяной – хозяин Луковицы – не утаскивал детишек, поп Михаил заключил с ним договор и всю работу, которую должна была выполнять у водяного орава утопленных детишек, делал сам, ночью спускаясь в реку.
Так продолжалось больше сорока лет, пока водяной настолько не замечтал о ребятне, что нагрузил попа непосильной работой, а когда поп Михаил надорвался, убрал у него умение дышать под водой, – поп не смог выбраться и утоп. Водяной поставил попа служить в конюшне, но ослепил и подменил осязание. Поп Михаил гладил и расчёсывал лошадей, думая, что гладит и успокаивает детишек, попавших к водяному.
Присланный новый поп – Аврамий, оказался глупым. Узнав, что поп Михаил учил луковичан пугать детей бабаем (тогда они вырастают верующими), он собрал деревенских и, краснея, волнуясь от власти, водя руками, объяснил – бабаем пугать грешно и перед Господом стыдно – и строго-настрого запретил это делать.
Водянистый, мыльнощёкий, с громадной – с пивной котёл – головой, на которой кудрявились легчайшие, раноседые волосы, он первые дни ходил от избы к избе и, стукая ногтями, в каждую заглядывал. Люди, привыкшие к замкнутому попу Михаилу, испуганно впускали попа и держали, высоко подняв руки, простынь, не показывая и не пуская его к печи.
Выросло целое поколение тех, кого не пугали бабаем, и они, естественно, в Бога не верили. Только спустя многое время они поверили, но и испытаний у них больше было, и на родителей они смотрели всегда дольше и иначе, чем это было принято у деревенских. Пятеро из тех в пустыню ушли, а ещё больше так и остались одни, без семьи.
После этого случая поп разрешил пугать детей бабаем, да и вообще как будто разочаровался в церковных службах и вместо Евангелия обычно читал о Борисе и Глебе и «Сон Пресвятой Богородицы». Деревенские мужики ставили свечки у образов побогаче золотом и подревнее, с силой махая крестились сложенными могучими рыбацкими пальцами, не оборачиваясь отходили и стояли, поставив ноги вместе, чтоб не проскочил бес. Старые бабы, надеясь что-либо заслужить, проверяли платки и убирали свечки, наполовину съеденные всё сильнее к концу дрожащими пламенями. Поп Аврамий наблюдал за лунками перед образами и загадывал, когда выйдет симметрия в лесу свечек: сейчас, когда опалит, зачернит снизу и вложит в задуманное место мужик, или когда, прижав пламя ослюнявленными пальцами, снимет три-четыре свечи старуха.