Дёмин испытывал трепет перед этим красивым, улыбающимся атлетом, который теперь стал его новым боссом. Юровский совсем не походил на аккуратных и осторожных во всём сотрудников ПГУ. Чего от него ждать, как с ним найти общий язык? Стараясь казаться уверенным и спокойным, он вальяжно развалился на заднем сиденье. Дёмин рассчитывал, что Юровский будет задавать естественные в такой ситуации вопросы, завяжется беседа, в ходе которой он сможет сблизиться с начальником. Но тот погрузился в свои мысли и ни о чём не спрашивал. Не выдержав молчания, Дёмин заговорил первым:
– Площадь Тахрир. А это центральная улица Каира Мейдам-эль-Тахрир. Вы арабский, конечно, знаете? Нет? Простите. Улица Освобождения. Впрочем, там и на английском написано…
Юровский не поощрял старания заместителя, а смущенный Дёмин не мог, заговорив, остановиться и вяло продолжал играть роль гида.
– А теперь мы повернули на улицу Гиза. Вот и посольство.
Белое здание производило приятное впечатление. Рядом – ухоженные клумбы, стриженые кусты и цветущие деревья. Чистота.
Ворота открылись, и машина оказалась в прохладной, тенистой пальмовой аллее.
Разведчики покинули машину и направились к гостинице, которая располагалась рядом с главным зданием посольства.
Следуя за Дёминым, Юровский наблюдал, как почтительно им уступают дорогу сотрудники посольства, ловил на себе восхищённые взгляды женщин. Некоторые из них были молоды и вполне привлекательны. Настроение становилось всё лучше.
«Хм, а пожалуй, мне всё это нравится. Поживу здесь в своё удовольствие, отдохну и высплюсь, а в Москве пусть попробуют без меня! Они быстро поймут: незаменимые люди бывают».
Через три месяца Юровский чувствовал себя в Каире как рыба в воде. Но вначале он навёл порядок в резидентуре. Первые две недели он внешне покорно принимал доклады своих заместителей и рядовых сотрудников. Они приходили к нему, чтобы получить санкцию на каждое рядовое оперативное мероприятие, докладывали каждую мелочь, в результате тратили на это уйму рабочего времени. Они были слишком осторожны и почти не способны принимать решения самостоятельно. Чем глубже Юровский вникал в дела резидентуры, тем становилось очевидней: административно-бюрократическая зараза, душившая страну, проникла и в разведку – формализм выхолостил её суть. От легендарной советской Внешней разведки времен Судоплатова, Якова Серебрянского, Эйтингона и профессора Дейча