- Сергей Викторов Акимов! - представляется тот.
- Викторович, - мягко поправляю.
- Так точно, Ваше Императорское Величество!
- И?
- И бить врага далее, покуда не опомнился! Пленных
допросить, да и раздавить змеиное кубло разом.
- У нас есть пленные?
- А как же! - ухмыльнулся Акимов. - Господин поручик
изволили сюда полкового командира принести.
- Депрерадовича?
- Так точно! Господин полковник хотели помешать нашей роте
на полиформации следовать, так его… того…
- Где он?
- Да там, под диванчик положили.
Не успел я отдать приказание, как за спиной послышался хлёсткий
звук удара и возглас Бенкендорфа:
- Кусаться вздумал, сучье вымя? Так сейчас и вторую ногу
выдерну.
Оборачиваюсь - поручик трясёт укушенным до крови пальцем, другой
рукой выворачивая пленному ухо. Только что замечаю некоторое
несоответствие, ранее пропущенное мимо внимания - у того всего одна
нога. И какого чёрта, прости Господи, на костыле сюда припёрся? В
прошлых снах этого инвалида не встречал. И кто же таков?
- Александр Христофорович, голубчик, ты точно ему ничего не
оторвёшь? По "Уложению", конечно, четвертование полагается, но
давай дождёмся приговора трибунала. И вот тогда милейшего генерала…
э-э-э…
- Зубова, государь!
- Что, опять Зубов? Когда же они кончатся?
- Брат вот этих самых, - Бенкендорф кивает в сторону
душившего меня одноглазого исполина, милосердно добитого штыком, и
ещё одного, с развороченным пулей лицом. Интересно, как опознал? -
Надо бы всё их семейство пощупать, государь.
- Дело говоришь. Акимов!
- Я, Ваше Величество!
- Полковника тащите сюда, и поможешь поручику допросить
обоих. Только ласково, а то ведь вы, ироды, и для эшафота ничего не
оставите. И пару пистолетов мне раздобудь.
- Сей секунд, Ваше Императорское Величество!
А сам подмигивает с таинственным видом, будто выпить тишком от
жены приглашает. Что за секреты такие? Отвожу гренадёра в
сторону:
- Ну?
Тот мечтательно закатывает глаза:
- Намедни довелось такую пару видеть, что лучшей во всём
Петербурге не сыскать…
- Так принеси.
- Тут такое дело, Ваше Императорское Величество… они работы
самого Симона Норча, и…
- Да хоть работы капитана Мосина! Царь я, или хрен собачий?
Если лучшие, то должны быть у меня!
- Разрешите взять с собой ещё роту семёновцев?
- Один не донесёшь?
- Но ведь…
Некогда слушать объяснения - махнув рукой, отпускаю Акимова,
вручив в качестве мандата и подтверждения полномочий золотую
табакерку с собственным портретом на крышке. В смысле, с портретом
Павла. А что, не хуже любого удостоверения личности - вряд ли у
кого достанет духу сомневаться в предъявителе сего.