– Ну, во-первых, не Оныч, а Ионыч, ты же не Цыпин. А во-вторых, – решил интеллектуально добить Егор Петрович, – прежде чем давать лестные оценки герою, который в конце произведения превращается, по сути, в обрюзгшую равнодушную свинью, надо прочитать само произведение. Хотя не исключено, что Ионыч тебе очень близок.
– Я что, свинья, по-вашему?
– Я этого не говорил, – и тут Егор Петрович добавил фразу, которая, судя по всему, и стала основной причиной теперешней встречи, – это ты сказал.
В классе захихикали, Цыбин подавил взглядом источники смеха, а Седлова пронзил ненавистью.
Теперь к этому взгляду добавилось чувство превосходства.
– Ты меня свиньей назвал.
– Я не называл, – Седлов не стал добавлять и повторять ошибку, сделанную в классе, хотя и понимал, что, к сожалению, назад не отмотаешь.
Тут к Цыбину подошла, судя по силуэту, крупная фигура, которая, видимо, до этого наблюдала со стороны и была не замечена подавленным Седловым.
– Как извиняться будешь?
– Я не считаю, что я… – тут у него что-то вспыхнуло на правой стороне лица, и, когда вспышка прошла, он понял, что теперь находится горизонтально относительно оставшихся вертикальными Цыбина и обладателя поставленного удара. Первое, что увидел Седлов, – это лежащий рядом с ним бычок тонкой сигареты со следами помады на фильтре. Но момент, для того чтобы строить предположения по этой сомнительной романтической детали, кому он мог принадлежать, школьнице или одной из немногочисленных коллег-любительниц никотина, был явно неподходящим. Седлов попытался встать, несмотря на звонницу, сразу заработавшую в голове после удара, но, не давая ему подняться, фигура поставила на него ногу не менее сорок пятого размера и сказала: «Ну что, виноват?»
Теперь у маленького лежащего Егора был только один ответ:
– Да.
– Ну, раз согласен, то Жека к тебе завтра зайдет и скажет, как извиниться.
– Так я могу сейчас – извини…
– Не, это уже не прокатит, – прервал обладатель фигуры и сорок пятого размера, – дело сделаешь.
– Какое?
– Жека скажет.
– Когда?
– Когда надо, на днях. Жека, объяснишь челу, че к чему?
– Да, Игорян, ой, Тайсон, не вопрос, – голос Цыбина показался Седлову даже каким-то родным под тяжестью ноги, как он только что узнал, Игоряна-Тайсона.
– Какого х…я ты меня при нем по имени называешь?! – Тайсон наконец снял ногу, но его яростная вспышка еще больше придавила Седлова.