С моим единоутробным братом, Крисом, мы были знакомы едва ли не с младенчества, благодаря матери. Я появилась на свет, когда Крису было два года от роду. Запрета на общение мамы со мной не было, так что она приходила каждый день и приводила сына с собой, отвечая на его детские вопросы, нянчась со мной, объясняла, что зверолюды ни в коем случае не заслуживают порицания, говорила, что я – его сестра, что мы должны держаться вместе… Помнится, в возрасте семи лет он налетел с кулаками на мальчишку на год старше, который посмел отпустить в мою сторону нелестный комментарий. Разнимали их взрослые мужчины, так как Крис вцепился в обидчика мертвой хваткой, аки волк.
Через несколько дней, когда царапины затянулись, а синяки побледнели, тот мальчик подошел к нам с Крисом и принес извинения, мне – за то, что обидел, брату – за то, что ввязался в эту драку, так как был не прав. Этого паренька звали (и зовут) Рэй, который после того случая, не сразу, конечно, стал нам хорошим другом. После примирительного разговора, он всегда приветственно махал нам рукой при встрече, я неуверенно отвечала тем же, брат – угрюмо сопел покалеченным в той драке носом, но после моего толчка в бок, тоже поднимал приветственно руку. Крис долго присматривался к Рэю, не доверял, в то время как я, добросердечный и искренний ребенок, уплетала за обе щеки принесенные Рэем фрукты, ягоды, сладости. Мальчик задавал много вопросов, его очень удивлял мой необычный облик, я пыталась честно отвечать, пока брат рядом продолжал недовольно пыхтеть, но я мало чем могла порадовать любознательность Рэя, у самой знаний – крупицы.
В итоге, Крис привык к Рэю, начал понемногу ему доверять, и они уже вдвоем защищали меня от нападок.
А Джин… Джин, как и я, постоянно жил во дворце – он сирота. Его отец, военный советник, погиб еще до его рождения в одном из военных столкновений, которые, увы, вопреки данным в буклетах, все же случались. Мать его, уж не знаю, была ли подневольной невестой, как моя мама, но страдания ее по мужу были настолько глубоки, что свели ее в могилу сразу после рождения сына, она успела только дать ему имя. У мальчика был и дом, и средства, которые принадлежали ему, как единственному наследнику, но их принял на сохранение Его Величество, благородно приютив сироту, обеспечив и няньками, и учителями в последствии. Уж не знаю, так ли бескорыстны были намерения Его Величества, но надо отдать ему должное.