– Ой, что?!
Сестра поднялась на носки и увидела во дворе Зазу, ласкающего дворнягу. Пес радостно ходил пружиной, то припадая к ноге врача, то зависая на задних лапах под его доброй рукой. Маша улыбалась. И Руднев видел ее улыбку в двоящемся отражении черного окна. Он развернулся, и Маша, оказавшаяся наконец так тесно к нему, ловко поймала его взгляд. Но Илья глядел безучастно и твердо. Он скрестил на груди руки, посмотрел опять в бледно-карие глаза медсестры, беспомощные и мягкие, как вишня, выловленная из компота. Маша опустила их и прожевала улыбку.
– Поспи, если хочешь.
Она замотала головой:
– Как-то страшно теперь.
– Не бойся. Хулиганы какие-то. Наверное, сами испугались.
Этих слов ей не хватило.
– Весь день сегодня какой-то странный, – сказала Маша после паузы. – И вы… Я хотела спросить… Вы из-за того мальчика грустный такой?
– Родители не объявлялись?
– Нет, не было никого.
– Это даже смешно. У меня дома, на балконе, тоже выбито окно, – сказал Руднев. – Все не соберусь вставить.
Он отклонился и заглянул через плечо. Увидел первые голубоватые отблески на влажном асфальте. С крыш и деревьев сыпались капли. У крыльца сидел одинокий пес и смотрел на запертую дверь.
К восьми утра, когда Илья уже был одет в гражданское и готовился уходить, в ординаторскую вкатился маленький, но очень грузный полицейский. Не поздоровавшись, он сел к столу.
– Вы к кому?
Полицейский покрутил огромной головой.
– Я подожду здесь. Ты занимайся… Есть вода?
Руднев поднес стакан воды. Полицейский жадно выпил. На тугой в груди, несвежей рубашке расползлось мокрое пятно.
– Вы к кому? – повторил вопрос Илья.
– Врача жду.
– Я врач.
– Ах ты! Так что молчишь? Садись, разговор есть.
Руднев сел напротив и попытался заглянуть в обрюзгшее лицо гостя. Полицейский разложил папку, достал оттуда анкетные листы.
– Капитан Бырдин, – представился гость. – Ребенок поступал?
– Поступал.
– После аварии?
– После аварии.
– Так… Мне нужна его фотография.
– Он в реанимации, на аппарате искусственной вентиляции легких.
– А нельзя на минуту отключить эти ваши свистелки-перделки?
– Нельзя.
Бесцветными глазами капитан обвел комнату.
– А что с окном?
– Разбито.
– А нельзя заткнуть чем-то? В спину дует.
– Заткните, – ответил Руднев, подумав, что громадная голова полицейского как нельзя лучше подошла бы для этого дела.