– У вас здесь очень здорово. – Произнес Дима, усаживаясь за столик.
– Да, этот дом строил мой отец. Они с моей мамой тогда только поженились. – мамуля с теплотой вспоминала о детстве, проведенном в этом крошечном доме. Я знала все ее истории наизусть, она рассказывала их мне каждое лето, когда мы приезжали на дачу. – Видишь, вот это дерево? Однажды я залезла на самый верх, а спуститься побоялась. Родители работали допоздна, и мне пришлось сидеть на ветке до самой полуночи. Потом папа меня, конечно, снял, но больше я по деревьям не лазила.
Дима вежливо слушал мамины рассказы весь ужин. Потом мы с ним убирали со стола, еле уговорив, эту женщину посидеть, отдохнуть. Я безумно хотела спать, но потопала мыть посуду, настойчиво пожелав маме спокойной ночи и проследила, чтобы она пошла в дом. Я мыла посуду, тихо подпевая себе под нос известную песенку, что крутилась в магнитофоне. Дима неслышно подошел сзади, осторожно приобнял и уткнулся носом в мои волосы. Я замерла. Вода продолжала течь, тарелка зависла в скользкой руке, и я чувствовала, как пена с губки ползет под рукав…
Внизу живота похолодело. Я нервно облизнула губы, сосчитала до пяти, и опустила тарелку обратно в раковину. Осторожно развернулась в кольце Диминых рук, оказавшись к нему лицом. Он был намного выше меня, и мне приходилось высоко задирать голову, чтобы смотреть ему в лицо.
– Мы хотели поговорить. – Почти шепотом произнесла я.
Дима склонился к моим губам, прикоснулся ко мне щекой, и так же шепотом спросил:
– О чем?
Его руки заскользили по моей спине, а сам он приблизился ко мне вплотную.
Я уперлась руками в его грудь, стараясь отодвинуть его от себя, боясь, что он снова полезет меня целовать.
Неохотно, но Дима отстранился.
– Я серьезно, Дим. Вчера мы не договорили.
– Да? А мне казалось, что я предельно ясно выразился и вполне доходчиво все объяснил.
Прозвучало язвительно.
– А меня ты спросить не хотел?
Он отошел еще на шаг, скрестил руки на груди.
– Нет.
Такого ответа я не ожидала. Я задохнулась от возмущения, не находя даже слов.
– Я сказал – ты моя. На этом точка. По-моему, все ясно.
Я оторопела.
– С чего ты взял, что будет учитываться только твое мнение? – меня постепенно стала наполнять злость. И слова прозвучали резко и слишком громко. Я быстро оглянулась на дом, еще не хватало разбудить маму.