Настя уехала с Лукой в фиолетовые сумерки под скромным предлогом – доставить пьяного профессора Генри домой, и чтобы Луке не было скучно в пути. А еще он якобы покажет любимое место отца Мелтона. Этот момент оказался решающим – Насте не терпелось увидеть любимое место пастора, чтобы составить о нем иное мнение, ведь такие личные вещи о многом говорят.
Отец Мелтон остался один. Какая-то местная прилипала села рядом и попыталась раскрутить его на дешевый коктейль и секс. Коктейль он ей купил, а от секса по обыкновению отказался.
– Ну и пошел ты на хрен, – сказала вульгарная девица.
– Пошел я на хрен, пошел я на хрен, – повторил он, ударяя кулаком по столу. Схватился за телефон, но так и не решился набрать Луку и все отменить. Так будет лучше…
Тем временем в туалете Линда стояла согнувшись в три погибели. Сзади ее обрабатывал рыжий банкир Саймон, а впереди стоял бородатый Осман, которому она отсасывала. Ее кружевные трусы были спущены до щиколоток, дорогое платье задрано на спину, волосы растрепались, а на пол капала избыточная слюна. Она хрипела и давилась, насаживаясь ртом на толстый жилистый член бородача. Бедра ее дрожали от ударов тела о тело, громкие шлепки не оставляли сомнений посетителям туалета, что происходит в кабинке. Всем было хорошо и плевать, что подумают другие.
Линда так и не выбрала одного – пришлось иметь дело сразу с двумя, но так даже лучше; по объемному заду шлепали мужские ладони, оставляя алые отпечатки. Давненько ей не было так хорошо, ай да друзья у святого отца!
Красный джип отца Мелтона спрятался в кустах. Здесь была видна свинцовая Темза. И тихо, очень тихо…
– Это любимое место преподобного Мелтона? – неуверенно спросила Настя. – Здесь романтично.
Лука не ответил, откинул назад пассажирское сидение и навалился на Настю. Он принялся целовать ее шею, губы и грудь сквозь платье, оставляя на ткани мокрые пятна. Она оттолкнула его, посмотрев на него свирепым взглядом:
– Эй, ты чего? Лука! Не трогай меня.
– Это ты чего? Хотела трахаться – вот он я.
– Кто сказал, что я хотела сделать это с тобой? Да убери ты свои руки!! – от него разило потом и машинным маслом. Черт, он же водитель автобуса, но это не значит, что отныне избавлен от обязанности принимать душ.
– Лем сказал, что ты не будешь против.
– Что? Он тебе так и сказал? Вот сволочь церковная!