Передохнув, я продолжил путь. Уже смеркалось, когда рядом
с очередной гущей кустарника, которые я по возможности старался
обходить, я заметил небольшое дерево, на ветвях которого виднелись
плоды. Приблизившись, я сорвал с ветки небольшой зелёный плод
слегка овальной формы. Уже привычно выскочившее окошко
проинформировало: «Дикая незрелая груша, фрукт,
съедобно, выживание — успех, получено 10 очков
опыта». Развеяв окошко, я попробовал грушу. Фрукт
был не очень сладким, и мякоть сильно вязала рот, но зато он
оказался неожиданно сочным, так что я откусил ещё разок.
Однако доесть грушу мне было не суждено, так как кустарник
рядом затрещал, и я, подскочив от испуга, отбросил недоеденный
фрукт в сторону, схватил посох покрепче обеими руками и стал
пятиться прочь от кустов.
Вдруг из самой гущи выскочил небольшой зверь, размером
поменьше собаки, покрытый короткой шерстью и с двумя выпирающими
клыками на характерной морде. Кабан! — промелькнула у меня мысль, —
маленький только какой-то... Несмотря на свой небольшой размер,
зверь оказался довольно агрессивным и, заверещав, бросился на меня.
Я ловко увернулся и с размаху ударил посохом по спине забуксовавшую
на месте свинку. Зверь громко взвизгнул от боли. Пока я поднимал
посох для нового удара, кабан успел развернуться и полоснуть меня
клыком по левой ноге. Клык этот оказался невероятно острым, и я
почувствовал, как по моей щиколотке заструилась кровь. — Сволочь! —
заорал я и изо всех сил опустил посох на мелкую зверюгу. Попал я
куда-то в район головы и даже не услышал, а скорее почувствовал
вибрацией посоха хруст костей. Заверещав ещё яростней, кабан
попытался порезать мне правую ногу, но я чудом успел её отдёрнуть и
снова с размаху ударил зверя сверху вниз. После такого удара кабан
вроде затих, но я всё же отступил на пару шагов, занося посох для
нового удара и истерически оглядываясь по сторонам. Кабаны обычно
ходят стадом, — крутилось в моей голове непонятно откуда взявшееся
знание, от которого становилось очень страшно.
Но проходили секунды, и не было слышно ни треска ветвей,
ни визгов, и никто не вырывался из кустов, чтобы мстить за
сородича. Злобный кабанчик валялся без движения, изредка подёргивая
задними лапами. Окошко! — наконец-то вспомнил я и присмотрелся к
тексту в углу моего поля зрения.