Зазвонил телефон. Глеб отключил звук, но экран продолжал вспыхивать то от звонка, то от сообщения.
– Я бы и на своей отвез. Необязательно было твою ждать, – он отключил мобильный.
– Лучше на моей. Давай заводи уже.
Глеб почувствовал – что-то произошло: Ксения вдруг замкнулась в себе. Волновалась из-за того, что ожидало ее в городе? Если так, то где ее муж? Почему он не рядом?
– О чем ты думаешь? – выруливая на трассу, поинтересовался тот, второй. Сам бы Глеб не стал – не его это дело.
– Скажи, у тебя бывает такое, когда точно знаешь, что поступаешь неправильно, но не можешь остановиться? – снова вопросом на вопрос ответила Ксения.
Ее слова так напоминали происходящее сейчас с Глебом, что он невольно сбросил скорость.
– Бывает…
И больше ни слова за всю дорогу.
Когда въехали в город, уже стемнело. Свет фонарей – слишком яркий после черного тоннеля трассы – резал глаза. Глеб редко бывал в этом городе вечерами – обычно приезжал днем, с отцом, на «развалы», где можно купить запчасти по хорошей цене. А в этом районе, похоже, и вовсе не появлялся. Глеб запомнил бы небольшие, старые, двухэтажные бараки – развалюхи на два подъезда. Возле переполненных мусорных контейнеров бродили ободранные собаки. То там, то здесь попадались ржавые машины без колес и стекол. Женщина, подвязав к поясу подол длинной юбки, стирала белье в тазу возле колонки.
Глеб припарковал машину под фонарем, в одном из редких световых пятен в этом районе.
– Жди здесь, – приказала Ксения.
– Я с тобой.
– Нет, – как отрезала.
– Тебе нельзя здесь ходить одной, – твердо возразил Глеб и сам удивился своему тону.
– Я же сказала – нет, – сухо повторила Ксения и, не глядя на Глеба, вышла из машины.
Пара десятков легких шагов – и она скрылась за скрипучей деревянной дверью подъезда.
Глеб подождал с минуту, барабаня пальцами по рулю. Затем закрыл машину и отправился вслед за Ксенией, по пути цепляясь взглядом за оторванные штакетины, толстые ветки, металлический прут. Мало ли что ожидало его в этом бараке…
– Эта Ксения – ведьма?
Вопрос Графа вырывает меня из напряженной темноты барачного района. Щурюсь от света, словно его только что включили.
– Ведьма? – усмехаюсь. – Так любите себя обманывать?
– Я перестаю вас понимать, Шахерезада, – в голосе Графа чувствуется легкое раздражение.
Он прислоняется к столешнице и скрещивает руки.