Он перевел задумчивый взгляд со сверкающих вод на Румелию, ожидая, что она его поддержит. Но зная свою дочь, зная то, как она была похожа на своего упрямого отца, она слегка сжала губы и посмотрела в сторону, понимая, что сейчас, даже она не в силах ему помочь, не в силах образумить свое собственное дитя.
– Я надеюсь, удача не оставит тебя, – произнесла она тихо, все так же не глядя ему в глаза. – Время залечит раны и расставит все на свои места…
Даниэль, глубоко вдохнув, перевел взгляд с Румелии на дальнюю пристань, на которой начались непонятные движения. К пристани приблизилась лодка, из нее выгружали что-то белое. Не услышав ответа от Даниэля, Румелия подняла глаза и увидела, что он с интересом за чем-то наблюдает. Она повернула голову и заприметила лодку, полную белых цветов. Их бережно переносили и вкладывали на соседний плот. Румелия поняла, для кого они были предназначены. Она медленно повернула голову обратно. Даниэль все так же следил глазами за происходящим, озабоченно сдвинув брови и не обращая более на нее никакого внимания. Она медленно подошла к нему, встав совсем вплотную и чуть слышно произнесла:
– Тебе следует пойти туда. Я попробую привести Элизабет.
Не произнеся более ни слова, она прошла дальше к куполу и скрылась за его полотном.
Даниэль, вдруг все понял. Стремительная боль пронзила его сердце острым уколом. Это был саван, который готовили для его отца. Воспоминание. Всего лишь один кадр, где на мокрой гальке он увидел бездыханное тело самого родного ему человека. Он почувствовал, как вдруг начал исчезать весь воздух и он не может сделать ни единого вдоха.
«Отец погиб. К нему я поплыл на берег. Элизабет отрекается от меня, по этой причине? Но это же глупо! Я должен с ней объясниться! Нет. Отец погиб, а она ведет себя так, будто это не имеет для нее никакого значения?!», – одна за другой, мысли врывались в его голову, а воздух все так же не шел в горло.
Картинка перед его глазами начала куда-то уплывать, яркий солнечный свет закрывали мрачные тени, он пошатнулся, но почувствовал, как его ухватила за локоть чья-то рука, удерживая от падения.
– Не лучшее время для купания вы выбрали, Сир, – донесся из сумрака, поглощающего Даниэля, чей-то знакомый голос.
Он, наконец, сделал вдох и открыл глаза. Ночная мгла рассеялась. Перед ним стоял Генри и беспечно улыбался.