– Ты как папа, только не папа, – улыбнулась ему бесхитростно она.
– А кто твой папа? – спросил ее Гарнер, убрав руку с ее плеча.
– О-о-о-о, – распахнула она широко и удивленно глаза, – ты не знаешь, кто мой папа? – посмотрела она на Гарнера и затем перевела взгляд на Грея, открыв глаза еще шире и еще больше изумляясь тому, что он смотрит на нее такими же вопросительными глазами, как и старейшина.
– Он же главный кузнец! – произнесла она, переводя все более недоумевающий взгляд с Грея на Гарнера, – вы что, все позабыли? – сказала она в шутку.
– Мы пытаемся это понять, – ответил Гарнер, чуть улыбаясь и стараясь не напугать малышку, – давай я помогу с дверью? – предложил он ей, делая шаг и протягивая могучие руки к кованой дверной ручке и засову.
Засов поддался без каких-либо усилий. Гарнер толкнул дверь рукой и вошел первым. За ним последовали Хильди и Грей. Гарнер чуть прошел вперед и остановился. Чуть левее от него, на стене висели заготовки кованых изделий и готовые мечи. Рукоятки некоторых были усыпаны драгоценными камнями, а другие – совсем простые, лишь пара камней и гравировка герба, замысловатые вензеля или, всего лишь, инициалы.
– Действительно, кузнец! – восхитился Гарнер, окидывая взглядом великолепные работы.
– Грей, – трясла она за рукав брата, пытаясь привлечь его внимание, строго направленное на металлические изделия.
Грей не реагировал. Он изучающе посмотрел на свои руки, перевел взгляд на наковальню, потом снова на руки и торжественно произнес:
– Я кузнец! – просиял он в широкой улыбке, да так ярко, что его лицо светилось, ослепительнее стали мечей.
– Я тоже кузнец? – повернулся к ним лицом озадаченный Гарнер, которому так и не удавалось вспомнить ни своего имени, ни того, кем он является.
– Вот глупый, – сказала Хильди, но сразу осеклась, зная, кто перед ней стоит, – ой, извините, Вы – старейшина, Сир, – теперь мило произнесла она, – вас зовут Гарнер, еще раз напомнила ему Хильди.
«Старейшина, Гарнер… кузнецы, мастерская»… – произносил он про себя слова, не несущие для него никакого смысла. – Я ничего не помню! – наконец, признался он громко, поворачиваясь спиной к этим двум детям, – ни-че-го! – отчеканил он еще громче, так, что его басовый голос, столкнувшись с мечами, отразился от них.
Мечи нервно и боязливо задрожали.