«Теплая», – подумала Элизабет, почувствовав жар, исходивший от кожи и слыша стук своего сердца, выпрыгивающего от волнения
Она подняла руку чуть выше и погладила его по волосам, поседевшим так неожиданно быстро. Не выдержав напряжения от нахлынувших эмоций, слезы, разразившись потоками, хлынули по ее щекам.
Элизабет закрыла лицо руками. Опустившись на колени и присев рядом с кроватью, она уткнулась лбом в ее край. Сожаления, бессилие, страх, грусть и гнев – все эмоции смешались в ее голове в беспорядочной, дикой, хаотичной пляске. А она продолжала рыдать, всхлипывая и хлюпая носом, словно маленькая девочка, которую обидели вредные мальчишки, отобрав любимую куклу. Элизабет яростно вцепилась пальцами в эти ненавистные простыни, которые сейчас были одного цвета с кожей ее отца, и начала стучать кулаком по краю матраца так, будто это они были во всем виноваты.
Вдруг она почувствовала, что ее маленький кулачок накрыла большая теплая ладонь, усмирив безудержные постукивания. Рыдания моментально прекратилось, оставив лишь небольшие, поверхностные всхлипывания. Она подняла голову и посмотрела заплаканными глазами на руку, накрывшую ее. Элизабет медленно, затаив дыхание, приподнялась чуть выше и увидела лицо отца, повернутое к ней. Его глаза были открыты, он смотрел прямо на нее, таким мягким, таким знакомым взглядом, который предназначался только ей одной.
– Папа, – тихо произнесла она и улыбка, полная жалости и радости одновременно, слегка коснулась ее губ.
Она быстро встала на ноги и обняла отца, уткнувшись влажным лицом в его плечо. Уже не в силах плакать, она тихо сопела, иногда делая резкий вдох, напоминавший ей, как совсем недавно она заливалась горючими слезами.
Конрад обнял ее одной рукой за хрупкие плечи, вдохнул запах ее шелковистых каштановых волос и закрыл глаза, понимая, что эта девушка, вероятно, его дочь.
– Все хорошо, – успокаивал он ее и гладил по волосам, силясь вспомнить хоть какие-то события, связанные с ней.
Конрад поднял глаза и осмотрел незнакомый ему балдахин.
– Прости, что я не вернулась, папа, – подняла Элизабет голову и все еще влажными от слез глазами, посмотрела на него. – Я не хотела, не хотела, чтобы все так вышло, – говорила она искренне, совсем как маленькая девочка, которая, нашкодив, оправдывалась перед родителями, глядя на них своими большими, небесно-голубыми глазами.