Она вспомнила как перед поездкой в поисках упавшего луча, мама накинула ей его на плечи и крепко обняла, благословляя в дорогу. Как она укрывалась, согреваясь под ним, сидя ночью в заброшенной пещере в ожидании смерти от неизвестных животных. Как она пробиралась по ночным улицам поселения клана Земли, укутанная им с головы до ног. Как она бежала по долине, в которой начиналась кровавая бойня, а края плаща развивались в искрах бушевавшего пламени. Как он снова укрывал ее, когда она уснула, сидя рядом с Даниэлем, под цветущей кроной размашистого дерева.
– Даниэль, – произнесла она его имя, едва шевеля губами вернувшись из былого мира в реальный.
Она накинула плащ на плечи. Закрыла глаза, уютно закутавшись в его материи, вдохнула всей грудью его запах.
«Даниэль», – снова повторила она мысленно, его имя. – Что ты наделал? – прошептала она вслух, чувствуя, как по коже пробежали мурашки, а на глаза начали накатывать слезы. – Я не могу, не могу поехать с тобой, только не сейчас. Не могу быть с тобой. Может быть, потом, может. Но не сейчас, – прерывисто и поверхностно дышала Элизабет, бормоча фразы себе под нос и чувствуя, как к горлу подступает комок, а на глаза накатывают предательские слезы.
По вискам начали бить многочисленные молоточки, выстукивая в ее голове чеканный ритм. Элизабет зажмурила глаза, понимая, что еще чуть-чуть, и она упадет. Схватившись рукой за комод, она пошатнулась. Задержавшись за ручку ящика, Элизабет не упала, а выдвинула ящик чуть вперед. Из него донеся стеклянный перезвон. Что-то перекатилось и, звякнув, ударилось о деревяшку.
«Не припомню, чтобы у меня в ящиках лежало что-то из стекла», – пронеслась мысль в ее голове, которая все также нещадно болела, разрываемая на кусочки набатом колоколов.
Немного помедлив, она положила пальцы на виски, массируя их круговыми движениями. Боль начала отступать.
– Хорошо, – шептала она. – Хорошо, – продолжала она на них плавно надавливать.
Открыв глаза, Элизабет увидела, что солнце уже почти закатилось за горизонт. Ночь, вступая в свои права, начала укрывать небо темным полотном, расшитым серебряными звездами. И лишь на самом краю неба, солнце все еще полыхало оранжевым цветом, не желая отступать.
– Ты тоже борешься, за свое право быть, – печально улыбнулась она, вдруг спохватившись.