Темноволосый Ольмин приятель сорвался с места и сверкая пятками, побежал к реке. Когда, торопившийся изо всех сил Ольма, добрался до речного берега, то увидел плачущую и залитую слезами девчонку. Она сидела на песке, недалеко от деревянной пасьмы, с которой девки полоскали белье, а пацанята прыгали в воду. Сейчас же здесь было пустынно, не считая плачущей девчонки и растерянного, неуклюже пытающегося успокоить ее Упана.
– Что за шум, а драки нет, – бодро начал Ольма, но, увидев, что слезы девичьи и не думают высыхать, а сквозь плачь прорывается и икота, рявкнул, – Ну-ко, цыть, кукомоя! Сопли утри и поведай, кто тебя напугал?
– Дядька Ольма, – всхлипывая и икая, начала девчушка, – я… мы с Мухой к реке прибежали. Мухе жарко, пить захотела, а я за ней, думала в воду прыгнуть, жарко-о… А Муха к воде лакать, а он ее хвать, цап! Усатый огромный и склизкий и в воду утащил, Мушицу мою-у-у…
– Кто, кто утащил? Кого? – снова повысил голос Ольма.
– Со-о-ом! Муху украл, собачечку мою-у-у… Спаси ее дядька Ольма! – девчушка протерла глаза, взглянула и ойкнула, – Прости, дяденька, забыла я, что ты обезножил-то давно… Ой, кто нынче мне теперь поможет, кто мою Мушицу от сома страшного спасё-о-от?
– Куда он нырнул? – теперь уже рявкнул Упан.
– А вон туда, под корягу, – дрожащим пальцем ткнула девчонка, – где в омуте вода бурлит, видно Муха к нему в котец не хоче-е-ет! – подвывая закончила та.
Упан тут же сбросив рубаху, побежал в воду и нырнул. В темной, мутной воде ходили волны, которые еще больше поднимали ила и песка со дна реки, и буро-зеленая мгла окружила парнишку со всех сторон, грудь словно камнем придавило и мучительно захотелось вдохнуть. Он рванулся вверх, судорожно глотнул воздуха и нырнул обратно. Прямо перед ним в воде виднелось длинное скользкое тело, которое извивалось и било хвостом. Один, самый сильный шлепок прилетел Упану по щеке и лицо вмиг загорело от оплеухи. Мальчишка тут же вскипел от злости и острые звериные когти вонзились в темный скользкий бок чудовища. Отчего то разжало челюсти и его невольная лохматая жертва вырвалась на поверхность и, поскуливая, отчаянно загребая лапами устремилась к берегу. А разъярившийся Упан кромсал острыми когтями речное чудище, все ближе подбираясь к плоской усатой голове. В голове уже молоточками стучала кровь, вынуждая прекратить схватку и, вынырнув, схватить глоток живительного воздуха. Но яростная злость заставляла продолжать бой. Зарычав, заклокотав попавшей в рот водой Упан рванулся, ухватил огромную рыбину за челюсти и дернул в разные стороны. Мощное рыбье тело задергалось и затихло.