Как оправдаться? Как сказать, что часы попали в карман случайно? И вообще, как это случайно? Подбросил что ли кто?
Борода хлопает глазами и что-то бормочет. Гости облегченно вздыхают и начинают собираться скорее.
Вовочка тут же. Он во все глаза наблюдает за нелепой сценой и начинает чувствовать что-то похожее на удовольствие. Это чувство набирает силу. Вовочке очень приятно, что противный дядька попался. Случай навсегда отпечатывается в сознании мальчика. Впоследствии он много раз испытает похожее наслаждение, но такой силы и остроты больше нет.
Василий сидел, отдыхая. Тяжелое грузное тело, обрюзгшее усталое лицо и все это в сорок лет.
– Что, Василий, загрустил? – подошедший Толя, долговязый, худой отличался философским подходом к жизни. Он просто не выносил уныния и печали.
– А что делать, все равно работы нет.
Завод, где они работали, стоял уже полгода. Обещания начальства о выдаче задержанной зарплаты уже набили оскомину и воспринимались, как насмешка.
– Эх, Толик, тяжелая штука жизнь.
Васины вздохи печальные и мрачные вызывали досаду. Как только он с женщинами общается, и ведь тянутся они к нему.
– Ну что ты, Вася. Тебе ли быть в печали. Жена красавица, парень взрослый. Живи, радуйся.
– А чему радоваться? Юрка, который месяц не приезжает. Ладно, хоть звонит изредка. Нинка – красавица… Красавица-то, красавица, да ты знаешь, сколько к ней липнет. Терплю пока… Но знаешь, Толик, чувствую – душа не вытерпит и тогда все…
– Васек, брось. Давай лучше выпьем.
При последних словах Васек оживился. Глазки его заблестели, кадык несколько раз дернулся.
Толик достал из шкафчика бутылку «паленки», взболтнул, зачем-то посмотрел на свет и заоглядывался в поисках стакана.
– Счас, счас, – заторопился Васек.
Через мгновение в его толстых пальцах появился стакан. Прозрачная жидкость забулькала. Собутыльники жадно следили за льющейся водкой.
– У-ух! Хорошо! – поглаживал свой живот Васек. Благодушное настроение овладело им.
– Толян, ты знаешь, сколько у меня баб было. О-о-о! Я как-то пробовал считать – сбился… Надо успевать. Как говорил Сережка Есенин, ты должен прожить жизнь так, чтобы в конце мог оглянуться и увидеть толпу беременных баб и гору выпитых бутылок.
– Ну и истреплешься раньше времени, – возразил Толик.
– Не-е-т. Я крепкий… Вот только…, – внезапно Вася повесил голову и шумно завздыхал.