– Тогда выходит, что все эти люди, глазеющие, как ты выразился, на «Джоконду», правы в том, что они хотят поглазеть именно на «Джоконду», раз уж это вершина творчества Леонардо?
– Нет, не правы. Зрители всегда неправы – даже когда они аплодируют тому, кто заслуживает аплодисментов. Вот и тут – они явились поглазеть на Джоконду и загородили ее своими спинами. Чрезвычайно символично. В том-то и парадокс – зрители всегда ошибаются, но Истина Прекрасного в конечном счете всегда торжествует.
– Кто в конечном счете всегда торжествует – так это ты! (в скобках замечу, что папа, после произнесения тех или иных своих сентенций, действительно нередко выглядел как лорд Генри, который только что подвел итог всей мудрости мира26).
– Не без того. Кстати, сынок, а как ты думаешь – лицо святой Анны ведь очень похоже на лицо Иоанна Крестителя кисти того же Леонардо?
– Несомненно.
– А вот похоже ли оно на лицо Джоконды?
– Сходство есть, но я бы сказал, что лицо Джоконды особенное, ни на какое другое не похожее.
– Ты так думаешь? А я слышал мнение весьма уважаемых искусствоведов, что все эти три лица – Джоконда, Иоанн Креститель, святая Анна – совершенно одно и то же лицо.
– Хм… Я бы все же так не сказал. Знаешь, мне кажется…
– Так что тебе кажется?
– Не хочется разбрасываться скороспелыми суждениями…
– Ты ведь не на экзамене, сынок. Никто не посмеется над тобой и не ударит тебя указкой по руке. Да и я уверен, что, раз ты заявил о своем суждении, – оно уже достаточно вызрело.
– Нет, недостаточно. Я просто вот о чем подумал: лицо святой Анны – это как бы идеал, как он видится Леонардо. Я бы прибавил – абстрактный идеал, или идеал сам по себе. И этот идеал, он всё время Леонардо преследует, поэтому, в той или иной форме, он и заявляет о себе на многих его холстах. Но, повторюсь, сама святая Анна – это идеал именно в чистой его форме. А вот Джоконда – она куда более земная, она – живая женщина. То есть мы видим всё те же идеальные черты, но воплощенные в реальной женщине. Поэтому, возможно, именно эта картина и стала вершиной творчества Леонардо – потому что здесь воплотилась вся чистота идеала, но в его соприкосновении с реальностью. Абстрактное Прекрасное стало реально Прекрасным. Небеса сошли на Землю.
– Прекрасно сказано, сынок! Реально прекрасно! Я просто на седьмом небе от счастья!