– Ладно, пришел подполковник и случилось чудо? Нашлось решение?
– Не знаю, – отрицательно покачав головой, ответил переговорщик. – Но после его визита полковник Генадьев собрал наш отряд и отправил сюда.
Над участком воцарилась тишина. Бойцы и мирные ждали моей реакции, а я просто сидела и думала, как много дядь Саша рассказал главному стратегу страны? И почему тот так неуклюже снарядил этих мальчишек?
Тусклый огонь, еле разгонявший густую темноту, нагло лез в мою голову. Он пытался напомнить мне, что были и хорошие времена. Еще и упоминание дядь Саши никак не выходило из головы. Оттого я громко поставила кружку на стол, рассеивая тишину и встала:
– Все, поздно уже. Спать пора. По ночам тут холодно, так что советую ставить одну палатку и укомплектоваться всем в нее. Если она, конечно, не одноместная у вас. Можете убрать стол в сторону – тут самое ровное место и земля не бывает влажной. Почти пятизвездочный отель получится.
– Но, – попытался робко возразить Хвостик и тут же сник, наткнувшись на мой взгляд.
Витька и Костик понимающе кивнули, Андрей уточнил:
– Что с Луншиным? Оставите у себя?
– Я – зверь что ли? – с насмешкой спросила я и скрестила руки на груди. – Пусть в доме остается. Там и печь есть, протопленная. И стены от морозов защитят. Да и мне сподручней. Если вдруг чего – руку протяну и проверю.
Бойцы понимающе кивнули и принялись сдвигать стол к дому, предусмотрительно перетаскивая все необходимое ближе к печи. Я улыбнулась их дальновидности и заметила:
– Дрова слева от крыльца найдете. Там же стоит колода, в ней топор. Не думаю, что вы решите использовать его не по прямому назначению, так что прятать не стану. Подмерзнете – растопите печь. В чайнике остался чай, где вода – знаете. В общем, спокойной ночи.
– Спокойной ночи, – хором ответили мне ребятки и продолжили подготовку ночлега.
Лишь Мишка расстроенно стоял в сторонке и вздыхал так горестно, что даже медведю его стало бы жалко.
На меня же это никакого эффекта не произвело – я ловко поднялась на крыльцо, еще раз оглядела гостей и вошла в дом, закрыв за собой дверь на щеколду. Впервые за семь лет.
В единственной комнате уже становилось прохладно. А ведь еще даже не осень, что дальше-то будет?
Подбросив дров в печь и убедившись, что все разгорелось, я прошлась до Луншина и прислушалась к его хоть и мерному, но очень тихому дыханию. В темноте оценить его внешнее состояние было сложно, потому приходилось полагаться на прочие чувства.