– И как долго… То есть, сколько они…
Ласло закатил глаза:
– Сколько трое оставшихся питались ею пока сами не померли?
– Минус шестнадцать процентов на органы и кости? Считай, Фрейд, – гаркунл Вилкин на андроида в углу, который дезинфицировал подсветкой глаза ручки холодильных камер.
– Пятьдесят килограмм и четыреста грамм, – дал ответ механический голос.
Глаза Фрейда были круглыми и светились синим. Шея из проводов и рессоров. Лицо закрывала белая матовая панель, копирующая человеческое, но губы не шевелились, глаза не моргали, ушей не было.
«Воткнуть бы ему в уши лампочки Ильича» подумал Ласло. Месяц назад ему предложили на выбор трех стажёров, двое из которых были андроидами. Самообучающиеся экспериментальные модели. Их создавали для работы с трупами и родственниками жертв. Меньше эмоций, больше дела.
Струпица остановил выбор на вчерашней выпускнице Ангелине. Пусть она не смогла перечислить названия двух сотен человеческих костей и не знала сколько из них парных, но, когда в клетке кабинета девушка заметила крысу, она на нее посмотрела. Просто посмотрела, сказав:
– Грустная свинка. Выпустите ее побегать.
– Это Крыса, – ответила Ласло, игнорируя каждодневный визит Гели в его кабинет с охапкой салата или одуванчиков.
Андроидам не было дела до крысы-свинки по имени Крыса. Они не понимали даже человеческих эмоций, не то, что людских. Эмоциональные навыки андроидов ограничивались законом о Робоправах. В переводе с юридического на человеческий – у роботов эмоций нет.
Ласло отодвинул простынь с трупа номер три. На кушетке лежал подросток мужского пола. В его ногах проектор вращал фотографию белобрысого пацана с широкими резцами, каким он был при жизни. Сейчас его передние зубы и два резца находились в контейнере рядом.
– Плоть рано или поздно начала бы гнить, – рассуждал врач. – Через неделю труп Мирославы Кар уже был не съедобен. На аттракционе высокая влажность. Разложение проходит быстрее. Подростки употребили в пищу в основном ноги. Есть травмы в районе груди, ушных раковин, языка и печени. Думаю, они ели ее две или три недели.
– Чем оторвали ноги? – рассматривал место надрыва Ласло.
– Найден кусок монорельсы с зазубринами. – показал он фото, – но это не точно. И она была еще жива, когда ее… обезножили.
– Живую? – удивился Ласло.