"Подожди, парень. Я еще не закончил. Он дал больше. Он сказал, что это было в оазисе на…" Потолок рухнул, деревянные доски разломились надвое, и среди них приземлились стражники. Джиро и человек, сидевший по другую сторону стола, отпрыгнули друг от друга. Наемник слов бросил ему ранец и поспешил к коридору сзади. Бесполезно, когда за тобой гонятся двое.
Убегая от офицеров, он пробил заднюю стену, и песок тут же хлестнул ему в лицо. Песок попадал в глаза, в рот, в нос, царапал кожу и рвал одежду. Каждый шаг от таверны позволял его ногам все глубже погружаться в песок. Песок, который погубил урожай. Песок, который высушивал воду. Песок, который быстро стирал памятники и башни, обрушивая их друг на друга.
Джиро расположился в переулке между двумя разрушенными домами. Песок проникал сквозь дома, сквозь сетчатые стены и шаткие доски, и даже здесь попадал ему в лицо, но, по крайней мере, это было хоть что-то. Он пошел по своей тропе в пустыню, той самой, которой пользовался все эти годы. Даже с затуманенным зрением он пробирался вперед. Он помнил большинство шагов, но время изменило путь, по которому он шел.
Джиро споткнулся и ударился лбом о бревно, погребенное под землей. Вскочив на ноги, он прислушался. Ветер завывал, доски скрипели, но голосов не было. Никакого лая между офицерами. Он достал листок бумаги и что-то записал. Сладкое облегчение. За пятнадцать лет Джиро, казалось, не изменился. Он все еще чувствовал себя тем же идиотом, который думал только о себе. Но теперь он был идиотом, который умел писать. Он умел читать и собирался прочитать и записать ту книгу, которую сжег, и сжечь ее снова, и спасти всех на этой жалкой земле.
Слово было: Выносливость. Он никогда больше не использовал то слово, которое сжег той ночью. Песку было все равно, что ты неуязвим. Он все равно врезался в тебя. Офицеры вычислили его. Они преследовали его все эти годы. Он бы сдался, если бы не тот факт, что только он один знал, что произошло той ночью. Ему было больно говорить об этом, но он был единственным, кто мог все исправить. Он вытащил спичку. Он ненавидел спички. Вид огня. Ощущение жара. Это напомнило ему о той ночи. О лицах, которые он видел и которые нельзя было не видеть. Лица, которых больше не существовало.
Но как только ты разжигаешь огонь, ты не можешь остановиться. Это он усвоил давным-давно. Поэтому он чиркнул спичкой и сжег фразу. Он почувствовал себя чище. Песок начал проходить сквозь него, но его ноги погрузились еще глубже. Тогда он встал и побежал.