— Не за награды воюем, — вылез вперёд Вовка-Балагур, – оно
конечно не плохо, но паскудно как-то.
— Тьфу ты, балаболка. Скажи ещё, Родине долг отдаёшь, — прапор
хитро подмигнул, — чай, теперь, не просто так девкам про геройство
своё заливать будешь, аргументировано. И серьёзно так: — Это память
ваша, парни, память. За друзей погибших, за кровь пролитую.
Понимаете?
Мы поняли и прониклись. Больше я свою медальку не швырял. А
через два дня нам пришлось перебазироваться. Засветились!
Кстати: место, куда нас перевели, было куда более приятное,
например: здесь мы жили в нормальной казарме, а не в палатках. Хотя
во всём есть свои плюсы и минусы, но лично для меня: тёплый сортир
и душевая — дорогого стоят! Не то чтоб мы слишком часто
расслаблялись, но одна только мысль о горячем душе порой способна
согреть! Но прежде чем добраться до нового места службы: со мной
произошло событие, на первый взгляд, не слишком важное и по большей
части глупое! Но, как оказалось, имеющее весьма важные
последствия... Ведь сохранение моей жизни — это важно? Но об этом
позже, а пока...
В этом городе мы должны были пробыть совсем недолго. Сегодня
днём приехали и завтра, в обед, на самолёт и дальше! Естественно,
упускать такую возможность развеяться никто не хотел, в том числе и
капитан Рогожин. Поэтому, наклёвывался большой заплыв — по бабам!
Рогожин успел окрутить симпатичную прапорщицу — с местного
аэродрома и собирался провести ночь в её объятьях. (Во даёт мужик:
за двадцать минут уболтал.) Ну, а мы рванули в город. Саня, правда,
гордо отказался. Вот ведь железный человек — уважаю.
Одевшись в «гражданку» (футболка и джинсы), мы с Балагуром
отправились на охоту. Остальные наши мужики не стали заморачиваться
и, скинувшись, рванули к более доступному женскому контингенту...
Но нам с Вовкой хотелось найти чего-нибудь самим. И мы отправились
искать одиноких красавиц в парк. Балагур очень быстро потерялся —
присев на уши какой-то мимо проходящей цыпочке, а я, чтоб не
мешать, пошёл дальше...
Сегодня явно не мой день. А может, мой не слишком
презентабельный вид — тому виной? Не знаю. Почти отчаявшись,
заметил в глубине парка сидящую на скамейке одинокую девушку.
Тёмные волосы, белая коротенькая маечка и такая же коротенькая
юбочка, обнажающая красивые, загорелые ноги. Присев рядом,
спросил: