Я ухмыльнулся:
— Грубо работаете, парни! Валите-ка лучше отсюда, пока я вам
ваши ножички в зад не забил!
— Ах ты, сука! — Олег бросился на меня, целя ножом в живот.
Правой перехватываю запястье, протягиваю и коротко, и сильно бью
другой рукой в локоть. Слышится хруст! Смещаюсь к левому противнику
и бью в колено, выбивая его из сустава. Правый: не успевает ничего
сообразить и всё ещё удивлённо смотрит на то место где я стоял.
Поэтому, просто перехватываю руку и бью в плечо, выбивая сустав. А
вот не надо людей грабить!
Сзади повеяло холодом... Разворачиваясь, отпрыгиваю назад и
запинаюсь об одного из валяющихся на земле грабителей. Ноги
заплелись. И в этот момент девушка, о которой я совершенно забыл, с
диким, надсадным криком полоснула меня ножом по животу. Чисто
рефлекторно я втянул живот в себя. Это привело к тому, что
рассечёнными оказались лишь мышцы, и то, не на всю глубину.
Перекатившись, поднялся. Разгневанная фурия, выкрикивая
оскорбления, снова бросилась на меня. Млять! Да что за фигня? То
трахнуть просит, то зарезать пытается?! Больно-то как!
Прижимая рукой, окровавленный живот и кривясь от скручивающей
меня боли, я нанёс удар: чувствуя, как под моими сжатыми пальцами
ломается тонкий красивый нос, как ослепительно белые зубы крошатся
— вместе с челюстью. Хотелось ударить ещё, сломать что-нибудь этой
твари: сперва завлёкшей в западню, а теперь ещё и подрезавшую меня.
Но я сдержался. С трудом, но сдержался. Вместо этого — пнул по разу
нападавших парней, ломая рёбра. Ничего, может, поумнеют. Стянув
футболку, кое-как перетянул себе пузо. И, сняв с одного из
нападавших куртку, побрёл...
Не так-то просто добраться раненному до своих. Тем более что
наша доблестная и неподкупная не дремлет. Но навыки отвода глаз и
здесь не подвели. Хорошо, что Рогожин этому умению уделил внимание,
а то с невидимостью я бы не справился. Одно: заставить взгляд
человека соскользнуть в сторону, тем более что он тебя не
высматривает, совсем другое: заставить видеть пустое место...
Доковылял!
Перепуганный Саня рванул за Степанычем, у которого и здесь были
свои знакомые. Прапор меня и подлатал.
— Везунчик ты, Егорка, считай царапина. Через недельку будешь
как новенький. Ну, а теперь рассказывай...
Для меня всё закончилось благополучно, даже Рогожин почти не
ругался. Пришёл, послушал рассказ, хмыкнул, дал мне в ухо и на этом
успокоился. Ну как успокоился? Без серьёзного разговора не
обошлось! Правда, чуть позже, когда я слегка оклемался...