Вскоре должна была прийти Ламия. Она намеревалась взять кровь и эфир на анализы. Мысль о том, что протекторы не могли определить меня, не давала покоя. Эфирный след различим у каждого, даже на самых примитивных проверках. Я не переставал думать об этом, старался логически разложить все на составляющие, найти рациональное объяснение произошедшему, но не мог. Потому что забыл большинство законов Эквилибриса. Я понимал, что изучал их, но что толку, если и это у меня забрали?
Вспоминай, Макс, вспоминай.
Я был сплитом, это неоспоримо. Главным врагом протекторов (более высокие ранги темных нам не по зубам). Сплитами их принято называть на языке эквилибрумов – это значит «раскол». Существа, у которых раскололась душа. Моя душа была разрушена, более того – наполнена Тьмой. У приземленных души состоят из равного количества Света и Тьмы. Протекторы, хоть и тоже приземленные, благодаря силе звезд подавляют в себе Тьму до жалких процентов, так что в нас ее, считай, и нет. Как же тогда я пал? Как умудрился расколоть душу до подобного безумия и стать тем, на кого мы – люмен-протекторы – охотились тысячелетиями? Но главное, каким образом мне вновь удалось стать человеком? За всю историю не случалось прецедентов подобному излечению! И что, если я не вернулся в норму полностью?
– Прекрати маячить и сядь!
Надзиратель. Им, словно мне и так было недостаточно бед, оказался Стефан. На вид ему было лет двадцать, а то и чуть больше. По обыкновению неопрятный – мятая черная рубашка, форма в грязи; высокий – чуть выше меня. Мраморное лицо, на котором легко читалась каждая эмоция, оказалось омрачено усталостью и отвращением. Всклокоченные волосы блестели на свету, открывая бледный лоб.
Юноша сидел в углу, по ту сторону барьера, прислонив спинку стула к стене, и балансировал на двух его ножках. Он одарил меня порцией презрения, после чего вернулся к книге.
– Паскаль сказал, когда меня обнулят?
К моему удивлению, Стеф вопрос не проигнорировал, хоть и не оторвался от чтива.
– Ровно через сутки, – проворчал он. – Столько времени он дал цирку из манипуляционного отдела на эксперименты. Те еще свято верят, что в тебе есть что-то светлое.
– А ты?
– Что? – Стеф бросил на меня рассерженный взгляд поверх книги.
– Ты считаешь, что во мне есть Свет? – напрямик поинтересовался я. – В отличие от остальных двух бугаев, ты остался сторожить меня тут, а не за дверью. Не думаю, что тебе было бы приятно находиться с темным в одной комнате. Даже при наличии барьера.