– Эй, закон всемирного тяготения, вообще-то, уже открыли… Знаешь эту историю?
– Да, – смущённо улыбнулась Аня. – Про Ньютона.
– Всё-то ты знаешь… Ну хотя да, ты же этот закон пыталась преодолеть. Кстати, как ты потом обратно собиралась?
– Я бы шарики по одному отпускала.
– А руки бы у тебя не устали?
– Я каждый день с первого августа на перекладине специально висела. Да я бы недолго. Через минуту бы отпускать уже начала.
– Как тебе вообще такое в голову пришло… А в автобус ты как залезла так, что никто не заметил?
Выяснилось, что сначала Аня пряталась за деревом (о поездке она знала, конечно, в результате того разговора в кабинете директора). Автобус припарковался крайне удачно для неё, он прикрыл девочку от потока заходящих людей. Через заднюю дверь та незаметно вошла внутрь и примостилась на одном из сидений. Пройти в самый хвост времени у Ани не было, да и перед ней оставалось ещё много свободных кресел. Однако по мере заполнения салона Аня тревожилась всё сильнее. Лишь чудом Гэндальф оказался последним из тех, кто занял левую сторону автобуса, а у сидевших напротив неё молодых парламентариев (или парламентёров, как их там) девочка интереса не вызвала. Видимо, решили, что это чья-то младшая сестра.
– И что ты думала, мы едем в поход? С палаткой, костром, рыбалкой?
– Ну да…
– А мы ехали слушать скучного дядю губернатора, хлопать ему в ладоши и говорить, какой он молодец.
Помолчали.
– И это ведь ты только первую неделю ходишь в школу! При чём неполную… Я за девять лет столько там не натворил. И даже Илья, наверно, – с улыбкой продолжал Ладушкин.
Несмотря на Славин добродушный тон, Аня снова сникла и застеснялась. Он решил исправить это и огляделся по сторонам в поисках чего-нибудь отвлекающего.
– О. Смотри. Тарзанка. Тебя покатать?
Аня посмотрела на него взглядом любознательной доверчивой синички.
– Спасибо. Покатай.
Ладушкин посадил её на высокую тарзанку из пожарного рукава, привязанную к суку старой ивы, и раскачал. Тарзанка была замечательной: с большой амплитудой, с разворотами. В общем, сделанная не только на возраст хохочущей Ширинкиной, но и вполне на Славин.
– Ладно. Хватит, а то голова закружится, – Ладушкин помог ей спуститься.
– А знаешь, кто эту тарзанку повесил? – неожиданно спросила Аня, сияя счастливой хитроватой улыбкой.