На веранде было прохладно. Дул легкий ветер. От него трепыхались цветы в горшочках, которые мама с Томой развешивали последние пару дней. На деревянном столе, покрытом белой скатертью, стояла прозрачная ваза с ромашками. Окна с внутренней стороны были занавешены однотонными лиловыми занавесками.
Остановившись у деревянных перил, я повернулась к Саиду со скрещенными на груди руками. Тонкий халат не защищал от ветра, как мне хотелось бы. Кожа мгновенно стала гусиной. Саид остановился на расстоянии вытянутой руки. Его челюсть была сжата, взгляд был суров:
– Ты подслушала разговор в библиотеке, – непринужденно заговорил он. Я поспешно кивнула:
– И подожгла квартиру, – печальная усмешка расползлась по его бледному лицу. Снова киваю, разглядываю ухоженную светлую веранду напротив нашего дома, за спиной Саида:
– Зачем ты это сделала? Мы могли все спокойно обсудить в тот же день, – в его голосе не было упрека. Только досада и грусть. Я вспылила:
– Что тут можно обсуждать, Саид? Изнасилованных тобою девушек? Провинившихся сотрудников, которых ты сажаешь на электрический стул? – его глаза расширились от ужаса. Сократив расстояние, между нами, Саид схватил меня за кисть руки:
– Закрой свой рот, – грубо прошипел он, тяжело дыша. Я чуть не упала от неожиданности и подступившего страха, но успела схватиться одной рукой за перила. Прочувствовав мой страх, Саид изменившимся голосом спросил:
– Ты говорила об этом кому-нибудь? – я посмотрела на него с ужасом, твердо изрекла:
– Я не собираюсь всем разбалтывать твои мерзкие секреты, – Саид ухмыльнулся. На его лице читалось облегчение:
– Мы сегодня же возвращаемся в Москву. Билеты на вечерний рейс я уже купил. Сделаем тебе шенгенскую визу и поедем в Европу. Я договорился с одним знакомым, в течение месяца-двух она будет готова. А пока будешь приводить себя в порядок, – у меня чуть язык не отнялся от этого непринужденного тона:
– Я никуда с тобой не вернусь, – выпалила я. Саид усмехнулся:
– Хорошо, Камилл. Прости, что не рассказал тебе об Алихане и о том, что… произошло в прошлом. Но это было необходимо. Я не мог поступить по-другому, – бормотал он. Хватка не ослабла, Саид продолжал крепко держать мою кисть. Я оставалась непреклонной. Глядя ему в глаза, вымолвила:
– Это ничего не меняет, Саид. Я остаюсь в Стамбуле, – его челюсть сжалась, глаза потемнели. Почему-то я была уверена, что он сейчас же меня ударит, но вместо этого Саид притянул меня ближе и сжал вторую кисть: