Тут не строили общежитий, потому что в университете не было привычной студенческой жизни, как в Англии или Америке. Студенты учились по домам и приходили к профессорам на консультации в договоренные сроки. Те читали лекции, которые студенты могли безнаказанно пропускать. Им надо было являться только на экзамены. Гектор Адонис считал такую систему порочной в целом и дурацкой в частности, по отношению к сицилийцам, которые, по его убеждению, нуждались в педагогической дисциплине гораздо сильнее, чем студенты в других странах.
В окно, похожее на окна в соборах, он наблюдал ежегодное паломничество мафиози со всех провинций Сицилии – те съехались походатайствовать перед профессорами за своих протеже. При фашистском правлении мафиози вели себя осторожнее, стараясь держаться в тени, но теперь, при попустительстве восстановленной американцами демократии, они поднимали головы, словно дождевые черви, вылезающие из влажной земли, и возрождали старые порядки. Нужды осторожничать больше не было.
Мафиози, «Друзья друзей», предводители мелких деревенских кланов со всей Сицилии, одетые по-праздничному, являлись, чтобы просить за студентов – сыновей богатых землевладельцев, своих друзей, которые провалили экзамены и могли остаться без диплома, если не будут предприняты решительные действия. Диплом имел огромное значение: как иначе семьям избавляться от сыновей, лишенных амбиций, бестолковых и бесталанных? Их же придется кормить потом всю жизнь! Зато с дипломом – пергаментной грамотой, выданной университетом, – эти бездари могли стать учителями, докторами, членами Парламента или, если совсем уж не повезет, мелкими государственными чиновниками.
Гектор Адонис пожал плечами: он утешался историей. Его обожаемые британцы на пике величия своей империи доверяли целые армии таким же необразованным сынкам богачей, которым родители купили военный пост или командование боевым кораблем. Тем не менее империя процветала. Да, эти полководцы могли запросто обречь своих людей на бессмысленную бойню, однако гибли и сами, ведь храбрость считалась одним из императивов их класса. Смерть, по крайней мере, решала проблему с некомпетентными и бесполезными вояками, которые не висели больше на шее у государства. Итальянцы не были ни столь рыцарственны, ни столь практичны. Они любили своих детей, приходили к ним на помощь в сложных ситуациях, а государству предоставляли самому заботиться о себе.