ЗАЙКА. Хорошо. Пойдем.
МИЛЛЕЙ. Нет. Ты упустил свой шанс. Иди в дом и помоги маме вынести мусор. Если ты справишься, позже мы поиграем на берегу в пирата и похищенную барышню. Только я буду пиратом.
ЗАЙКА. Придет день, когда ты встретишь достойного соперника. Нарвешься на мужчину, с которым почувствуешь себя такой же несчастной, как я сейчас.
МИЛЛЕЙ. С нетерпением буду ждать этой встречи. А теперь иди, капитан. (ЗАЙКА вздыхает и идет к двери в дом). И держи руки подальше от зада моей матери.
ЗАЙКА (обернувшись, на ходу). Это мы сами решим.
ЭДМУНД (когда МИЛЛЕЙ следует за ЗАЙКОЙ). Откуда мужчина может знать, какая у женщины жизнь? Так Фробений цитировал какую-то абиссинскую женщину. Точнее, Кереньи, цитируя Фробения, цитировал абиссинскую женщину. Большую часть того, что мужчины, по их разумению, знают о женщинах – комментарии мужчин, полученных из вторых, а то из третьих рук. Мы утешаемся историями, которые выдумываем в попытках объяснить женщин. Но при встрече с женщиной, душой мы понимаем наше полнейшее невежество по их части. Мы так много от них хотим, но знать не знаем, с кем имеем дело. Осознание того, что наступит день, когда мужчины перестанут убеждать себя, что любят ее, заставляло Миллей наслаждаться компанией как можно большего числа мужчин, а потом изменять нам, одному за другим, прежде чем мы изменили бы ей. Она могла уговорить любого мужчину пойти ей навстречу. Она убедила старину Крони отправить ее в Европу, чтобы написать что-то для «Вэнити фейр». В ночь перед отплытием мы с Джоном Бишопом устроили ей прощальную вечеринку, но по мере того, как вечер уходил в ночь, напряжение росло: с кем она собирается улечься в постель перед тем, как уплывет во Францию и, как мы подозревали, навсегда исчезнет из наших жизней?
(ЭДМУНД продолжает наблюдать со ступеней, когда дверь, справа, распахивается, вспыхивает свет, и мы видим МИЛЛЕЙ, ослепительно красивую, вбегающую в квартиру в сопровождении ЗАЙКИ и ДЖОННИ, поэта Джона Пила Бишопа. Квартира в Гринвич-Виллидж, и они в изрядном подпитии).
МИЛЛЕЙ. Зайка, ты говоришь мне, что Шекспир – это не Шекспир, и доказательства неопровержимы?
ЗАЙКА. Шекспир никогда не был Шекспиром. Он всегда был кем-то еще. Просто не знал этого.
МИЛЛЕЙ. Если он не был Шекспиром, тогда кем же он был?