Три дня с ночёвками у костров моджахеды вели их, углубляясь в горы.
– Чует моё сердце, Стёпа, что-то тут не так, – поделился Алесь с другом своими подозрениями.
– Согласен, – поддержал Степан. – Мы уже давно должны бы выйти к нашим.
В конце третьего дня, в глубоких сумерках, они вошли в небольшое горное село. Моджахеды завели Алеся и Степана в какую-то глинобитную избёнку и заперли дверь. На ворохе соломы в углу лежал человек. Он сел. Какое-то время вглядывался в незнакомцев, потом спросил хриплым голосом:
– Вы кто? Вы русские?
– Да, – ответил Алесь. – А ты?
– Узбек. В плен к этим чуркам попал.
– Давно?
– Четвёртый год мучаюсь.
– Бежать не пробовал?
– А как же? – парень закашлял, утробно и длинно. – Нас тут пятеро было. Три раза бегали. Ребят перещёлкали. Шибко далеко до наших. Более трёхсот кэмэ. А мне нахрен лёгкие отбили! Дохну вот. Не пришили только потому, что я на их языке балакаю да на палке с дыркой играть умею. Они, бывает, пьянки устраивают, а я им – музыкальное сопровождение. Вот и живу пока. А вы?