Вместо того Ник гордо вскинул подбородок и холодно заявил:
– Вы не корректны в формулировках. Все было не так. А если вы подразумеваете под беспрецедентностью оправдательный приговор, то согласен, такое встречается довольно редко, хотя подобные случаи уже бывали. – его тон стал подчеркнуто безэмоциональным. – Сойдемся на том, что я вхожу в узкую вип-группу.
Алиса слушала их с видом полного непонимания, словно бы мужчины вдруг заговорили на африкаансе, зато змея Сарматов все понял отлично.
– Не приведи небо, попасть в эту, так называемую, вип-группу, –высокомерно хмыкнул Аркадий Павлович. – В вашем положении стоит вести себя более уважительно по отношению к другим волшебникам, господин Фельсенбург. Некоторыми даже ваше появление здесь может расцениваться, как дерзость, – посоветовал ему антиквар тоном далеким от дружеской добросердечности.
– Вы не в моем положении, чтобы иметь право давать советы, – едва сдерживаясь, прошипел Ник.
Раздражение в душе нарастало все стремительней.
– Слава Петру, это так, – осклабился улыбкой мурены мужчина, вознеся благодарение создателю Подвешенного мира, после чего сухо отсалютовал Алисе бокалом. – А с вами мы еще поговорим, юная леди.
Сарматов развернулся на каблуках, одним глотком осушил бокал и стукнул им об стол. Затем деланно высокомерно задирая нос, он зашагал к большой компании неподалеку, так, словно бы ему претило общение с таким сбродом. Ник проводил его злой усмешкой. Аристократия – это клоака сплетен. Чародей готов был дать руку на отсечение, что через десять минут, все, кто еще не заметил его появления здесь, узнают об этом. Ник стравил воздух через нос. Такие же надменные сволочи, в свое время, выкинули чародея за пределы магического общества, как рыбу на сушу, в надежде, что тот сдохнет. Но нет, рыба отрастила себе легкие и научилась жить без воды. А вот этого маги простить Нику точно не смогли, из-за чего отстраненная неприязнь превратилась в лютую ненависть. Снобы. Гнев начал достигать гигантских масштабов, поэтому чародей поспешил переключиться на другую тему.
Он обернулся к Алисе, которая все еще не шевелилась.
– Так вот это значит, как вы не интересуетесь делами матери и не верите в сверхъестественное?
Алиса, растирая покрасневшее запястье, неловко дернула губами в ответ на его ироничную усмешку.