Егор не отвечает. Бережно кладет резную подставку обратно на подоконник.
Сделав сотни фотоснимков, Леонид направляется к выходу, но задерживается в первой комнате. Смотрит в окно.
– Пойду поссу, – сообщает Егор, выходит из дома и пристраивается сбоку крыльца.
Леонид замечает между подернутыми пыльной паутиной оконными створками маленькую голую пластмассовую куклу. Жутковатая инсталляция. Леня фотографирует с разных расстояний и ракурсов.
– Ну что, идешь? – зовет Егор снаружи.
Леня пристально глядит на куклу. Взгляд ее схематично обозначенных глазок под насупленными бровками устремлен вверх, в вечность. Когда-нибудь стены дома уйдут под землю – и куколка окажется погребена навсегда.
Повинуясь некоему неведомому инстинкту, он протягивает руку, приоткрывает внутреннюю створку. Визжат петли. Сухо трещит краска. Дребезжит потревоженное стекло.
Он очищает куклу от паутины и пыли, прячет в рюкзаке. Убирает телефон в карман, спешит покинуть дом. Под ногами скрипит трухлявый пол – словно стрекочет саранча или старуха смеется.
Они возвращались в город другой дорогой – через санаторную зону у городской окраины. Если не считать нескольких одичалых яблоневых садов, мимо весь путь тянулись две стены непроходимого леса, смыкающиеся верхушками.
Когда чащоба стала редеть, впереди замаячила кряжистая мужская фигура в одежде защитной расцветки и высоких резиновых сапогах. За плечами рюкзак. В руке плетеная корзина с грибами. Загорелое морщинистое лицо. На вид лет семьдесят.
– Соткудова путь держите, ребятки? – поинтересовался грибник, поравнявшись с ними.
Велосипедисты остановились.
– Из Житной Поляны, – ответил Леонид.
– Эк вас угораздило! – Добродушная беспечность на лице старика сменилась тревогой.
Егор глядел в сторону и помалкивал. Меньше всего на свете ему хотелось задерживаться в этих местах – тем более для болтовни с приставучим грибником-пенсионером.
– А чаво, у вас родня с ентих краев? – продолжал допытываться дед.
Леонид помотал головой.
– Вы лучше б туды не сувались – вот чего я вам скажу.
– Эт еще почему?
– А оттого, что место енто нечистое.
– Можно поподробнее? – Леонид положил велосипед на землю. Егор тяжело вздохнул, опустил голову и стал разглядывать березовые листья под ногами.
– Ведьма тама жила. Померла, нет – неизвестно. Труп ейнай нихто не видал. Сгинула лет пятнадцать-двадцать назад. Мож, спотыкнулась да залилась. Злющая баба была. Ух, злющая! Не дай бох! По деревням окрест, бувало, ходила, порчу насылала, хто косо взглянет. А то, бувало, колесом обернется. А то кабаном…