– Ну, чего стоишь? – Раздражение Анатолия вновь росло снежным комом.
Николь хотелось ответить: «Я тебе не „ну“, мразота. И с твоей слюнявой псиной в одном доме находиться не собираюсь. Отвези меня в город, немедленно». Вместо этого она произнесла:
– Скажи хотя бы, что делать.
– Скажи, что делать! – передразнил он. – Бери кусок, клади на пол. К собаке поближе. И медленно. Дик должен видеть, что это ты его угощаешь.
Рваное мясо было напихано в кастрюлю вперемешку с жилами и раздробленными костями – как будто разделывали кувалдой. Выглядело месиво неаппетитно. Но у Николь снова не хватило духу возмутиться вслух. Не хотелось злить бойфренда. Набитая дура внутри настаивала: нужно быть шелковой, угождать; это естественное желание женщины перед таким сильным и властным самцом. Да и здравый смысл советовал помалкивать: говорят, собачники бывают склонны к неадекватному поведению.
Она взялась за кусок. В нос ударил противный запах. Мясо было явно не первой свежести. Николь задержала дыхание, взяла двумя пальцами склизкий ошметок, осторожно подступила поближе к бультерьеру. Бросила жратву ему под нос. Кобель подобрал подношение, прожевал, аппетитно похрустел обломками хрящей, проглотил. Вновь уставился на гостью. Зарычал, но уже тише.
– Во-о-о-от, так-то лучше, – одобрил Анатолий. – Продолжай.
Еще после трех кусков животное, казалось, утихомирилось.
– А теперь еще один – и ты сможешь его погла-а-а-а-адить. – Хозяин потрепал безобразную морду Дика. В стороны полетели слюни. Пара капель попала Николь на джинсы.
– Подойди к собаке и погладь, – приказал мужчина стальным голосом.
Пересиливая страх и брезгливость, она еще на шаг приблизилась к Дику. Пес уселся на задние лапы. Анатолий придерживал его за ошейник. Когда девушка протянула руку, зверь ощерился, зарокотал.
– ДИК! – рявкнул Анатолий так, что животное подавилось собственным рыком.
Голова питомца была неприятно гладкой на ощупь. Местами с противными складками.
– Вот видишь, не так уж страшно. – Анатолий отпустил Дика. Тот принялся носиться вокруг Николь. – Теперь он тебя точно не укусит.
– Я все равно не хотела бы, чтобы он свободно бегал по дому, пока я здесь, – попросила Николь, косясь на мечущегося бультерьера.
Анатолий пожал плечами. На его лице читалось детское разочарование.
– Ладно, как скажешь, – бросил он. Взял Дика за ошейник, отвел в кладовку и закрыл. – Хороший ведь пес.