– Ты прямо Пифагор!
Коля обиженно засопел и воззрился на мою наглую морду лица:
– Какой Пифагор? Что, совсем не похоже?
Пришлось успокаивать друга и напоминать о Золотове, нашем курсантском пифагоре.
Был Золотов довольно-таки туповат в математике. Как говорится, ни бэ, ни мэ, ни кукареку. Благодаря чему и завалил вступительный экзамен по математике.
Преподаватель, старый и опытный, повздыхал-повздыхал. И решил помочь будущему офицеру, которому в дальнейшей военной службе арифметика была бы совсем лишней.
Нарисовал он круг и спросил:
– Это какая фигура? Круг?
– Круг! – радостно согласился абитуриент.
Преподаватель нарисовал квадрат:
– А это что? Квадрат?
Когда сияющий от вселенского всезнания парнишка согласился, учитель улыбнулся:
– Пифагор! Экзамен сдан!
Так и стал наш Золотов пифагором. Преподаватель же добросовестно выводил нашему тупице автоматические тройки, дабы не отвлекаться от других курсантов. Не пифагоров.
Коля мой опять поднял рюмку чая. Опять поставил.
Наморщив лоб, он поднял руки и сделал крутящее движение, как будто сидел за рулём авто:
– Руль! Ага! Хрулькин его фамилия!
– Та ты що! – удивился я, бросив чесать затылок. – Хруля – це ж курсант першого взводу!
Коля огорчился непопаданию и задумчиво уставился на рюмку. Смотрел он так, как будто видел там зелёного змия.
«Пили мы, мне спирт в аорту проникал!» – с подозрением посмотрел я на друга, припоминая его непьющую курсантскую биографию.
Дело в том, что за всё время училищного бытия Микола пил всего один-единственный раз.
Было сие в зимнем курсантском отпуске.
Ехал он, конечно же, в свой родной хутор. Но курсант Гена Руденко, наш земляк и змий-искуситель, зазвал в гости, в райцентр Даниловка.
– Мыкола долго отбивался от горилки! – рассказывал потом Гена-искуситель. – Але я перемиг! Моя победа! Змусыв выпыты склянку самогону. Чистейшего самогона! И що Коля? Вночи прокидаюся. Дывлюся, сидить Коля на кровати, качается. Тошнит його!
Припоминая то давнее замечательно-смешное событие, я прикидывал состояние друга.
Ночевать-то ему в комнате моего сослуживца, на другом этаже.
Как бы Мыкола не повторил свой давний курсантский подвиг!
Но Коля мой, будучи настоящим ментом, сильно и не пил.
И, поднимая пюмку чая, вопрошал:
– Моторов? Кузовкин? Колесов?
Глубокомысленно-умные размышления пытливого майора закончились ближе к полуночи.