Неожиданное приключение на горном озере всё изменило. Мальтис уже несколько дней не выходил из своего бокса. Из головы никак не шла Лже-Марьяна и существа в саркофагах. Казалось, они органично вписываются в экосистему планеты, в отличие от людей. Всё явственней проступал образ человека-чужака, пытающегося выжить в чужом мире. Тогда, что же за планета-то? Земля ли?
Внезапно сама история Ковчега стала казаться ему нереальным бредом. В голове всё смешалось, обратившись в одну сплошную ложь. Даже эпидемия и собственное рождение теперь выглядели подозрительно неправдоподобно. Мальтис чувствовал себя обманутым. Доводы учёных, слова самого Мейнхарда, формулы, таблицы – всё рождало в нём отрицание. Он не хотел верить, и не верил.
Из омута мрачных мыслей его вытащил Мейнхард. Мальтис даже не заметил, когда опекун пришёл его проведать. Бедный старик, наверное, сильно волновался о нём.
– Я хочу поговорить с Марьяной. Можно? – попросил Мальтис, устав от хаоса мыслей, творящегося в голове.
– Хорошо, но только в моём присутствии, – ответил опекун после минутного раздумья.
Через час они стояли в закрытом боксе. Светлое помещение с полупрозрачными стенами точно вивариум3, в котором держат животных для исследований и дальнейших наблюдений. Ощущение усилилось за счёт капсулы в центре, в которой лежала Марьяна, словно в хрустальном саркофаге. Сердце Мальтиса забилось быстрее, когда он увидел её, утыканную приборами класса гайдфес4. Кожа приобрела грязно голубой оттенок, то тут, то там выпирали вздувшиеся вены. Голову её покрыла короста, по краям которой ещё сохранилось несколько прядей спутанных волос. Увидев Мальтиса, тёмные, почти черные глаза Марьяны наполнились слезами.
– Похоже, она рада вас видеть! – тут же прокомментировал лаборант, делая отметку в сенсорной панели.
Чувство жалости схватило за горло и начало душить. Мальтис несколько раз надрывно вздохнул, пытаясь успокоиться. Он совершенно не был согласен с лаборантом. Она вовсе не рада, скорее, обеспокоена или даже напугана.
– Похоже на вивисекцию! – голос Мальтиса звучал взволновано.
– Ты должен понимать, что это тяжёлая необходимость. Мы должны знать, с чем имеем дело, – размеренный тон Мейнхарда должен был внушать доверие. – Ты нам очень помог. Своевременно сообщил об угрозе и дал возможность двигаться в нужном направлении.