Болезнь катком прокатилась по «Коста Грандиосе», люди сгорали от температуры в своих каютах, умирали десятками в день. Капитан, усатый седобровый канадец, всеми силами старался навести порядок, объявил комендантский час, выставлял к каютам заболевших пассажиров матросов, пытался пришвартоваться в ближайших портах, но все пошло прахом. Люди умирали, матросы заболевали, в маленькие порты огромный лайнер зайти не мог, а крупные либо отказывали в швартовке, либо встречали предупредительными очередями из крупнокалиберных пулеметов.
Так лайнер и слонялся по Карибскому архипелагу, пока окончательно не превратился в плавучий морг. В живых остались только те, кто с первых дней додумался запереться в каютах. Таких было человек двести, включая капитана, старпома и штурмана.
Сенька тоже высиживал в одной из кают (не своей, правда, а премиальной, которая стояла пустой), ее окна как раз выходили на капитанский мостик. Целыми днями от нечего делать Сенька наблюдал, как на капитанском мостике, словно в аквариуме, жили капитан, старпом и штурман. Бородатые и всегда уверенные в себе мужики. Они, в отличие от Сеньки, не голодали, видно, в помещении были запасы. А по вечерам даже выпивали, одновременно пытаясь докричаться в рацию до кого-то. Лайнер больше не делал попыток зайти в порты, огромные двигатели, размером с микроавтобус, отключились, и плавучий город просто дрейфовал, изредка меняя курс. Так они просидели, борясь с клаустрофобией, недели три. Сенька совсем изголодал, благо хоть вода из крана лилась (на лайнере стояла огромная водонапорная цистерна, работающая по принципу сообщающихся сосудов), а вот с провизией было туго, все это время он питался протеиновыми батончиками, обнаружившимися в саквояже каюты. Один день – один батончик, выжить можно, но слабость дикая.
Сидение по каютам закончилось в один из солнечных дней. Сенька хорошо помнил тот момент, он как раз наблюдал за тем, как на капитанском мостике бранились капитан со штурманом, звука было не слышно, он только видел, как мужики в аквариуме махали друг на друга руками и беззвучно разевали рты. Старпом в перебранке не участвовал, бессильно облокотившись о штурвал. И тут Сенька увидел это. «Это» раньше было человеком, одним из официантов ресторана, а теперь брело в кровавых лохмотьях по лестнице к входу на капитанский мостик.