Это же семафор! Это не просто фонарь! Он подает сигналы лайнеру! Вот и сейчас прожектор мигнул несколько раз и затих. Мужчины вокруг засуетились, что-то обсуждая. Сенька увидел, как бородач в голубой рубахе, оживленно жестикулируя, тыкал рукой в сторону «Коста Грандиосы», а другие кивали головами. Между тем расстояние между кораблями сократилось метров до пятидесяти, благо лайнер шел не полным ходом, а просто дрейфовал по течению.
«Сигналы подают они давно и явно не мне», – подумал Сенька своим весьма скромным умом (он этого и не отрицал), а значит, с лайнера им отвечают выжившие. «В принципе, не новость, я такое развитие событий предполагал», – продолжил думать он. Только что они хотят? Пришвартоваться? Не выйдет, мертвецы повсюду, мигом набросятся. Значит…
Додумать мысль не получилось. На нижней палубе в районе шлюпов раздалось несколько громких хлопков. Потом еще и еще. Сенька понял, что это выстрелы, и интуитивно присел. В открытом океане звуки были не резкими, но все равно очень громкими, по сути, стреляли метрах в пятнадцати от Сеньки на нижней палубе, просто по меркам лайнера – в другой части корабля. Через пару минут выстрелы поутихли, а Сенька наконец-то понял, где именно стреляют. Вернее, в кого именно. Стреляли в мертвецов, которые роились вокруг лебедки единственного горизонтально висящего катера. Там уже лежало несколько трупов. Выстрелы участились, а потом и вовсе слились в канонаду.
Из места под одним из балконов раздалась автоматная очередь, которая скосила еще пару зомби. У одного из них, словно арбуз, лопнула голова, а второму пулями перебило ноги, и он завалился на спину, бессмысленно размахивая руками. С яхты что-то оживленно закричали и замахали руками, особенно старался мужик в голубой рубахе. Зычный мужской голос с нижней палубы лайнера откликнулся:
– Фердамт! Цу филе фон инен!
Немецкий? Сенька учил в детдоме английский, но признал родной язык Тиля Линдеманна.
Второй голос, не такой громкий, но веселый и бодрый, продолжил:
– Абшойлихе креатурен фюлльтен аллес, вир кеннен нихт раус! Нихтс, зи верден мих зауген!
Видимо, поняв, что различить слова на яхте не могут, носители языка Рихарда Вагнера перестали орать. Семафор на яхте снова замигал, и Сенька понял, что обмен сигналами продолжился. Видимо, первая попытка немцев прорваться к шлюпке не удалась, и они решили обсудить дальнейшие перспективы.